1. Адвокат обязан участвовать в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органа дознания, органа предварительного следствия или суда исключительно в порядке, определяемом адвокатской палатой субъекта Российской Федерации.
В АП УР поступила жалоба О. в отношении адвоката Ш., практикующей в адвокатском кабинете города Ижевска.
Из жалобы следует, что в отношении О. было возбуждено уголовное дело № 11-1006, предварительное расследование по которому велось дознавателями органов Федеральной службы судебных приставов в отделении Первомайского РОСП Ижевска.
01.06.2016 г. старший судебный пристав Первомайского РОСП П. вызвала О. для участия в следственных действиях и ознакомление с материалами уголовного дела, назначив при этом в качестве его защитника адвоката Ш. Возражения О. с отказом от адвоката по назначению были отвергнуты П. с пояснением о том, что он «не вправе отказаться от услуг Ш.». Смирившись со сложившимся положением, О. подписал все документы, что были ему представлены. При этом, как утверждает заявитель жалобы, ни он, ни адвокат Ш. фактически 01.06.2016 г. не знакомились с материалами уголовного дела.
Впоследствии О. предлагал адвокату Ш. встретиться для обсуждения позиции защиты его интересов, однако ему было заявлено, что уже поздно что-то менять, поскольку, дескать, им было подписано ходатайство о рассмотрении уголовного дела судом в особом порядке производства.
При ознакомлении с материалами уголовного дела в суде 09.06.2016 г. О. выяснил, что подписи Ш. в документах датированы не только 01 июня 2016 г., но и 02 июня 2016 г., чего быть не должно. Когда же О. сообщил Ш., что суд по его уголовному делу назначен на 20.06. 2016 г., то адвокат заявила ему о своём очередном отпуске с 15.06.2016 г.
О. также стало известно, что адвокат Ш. вступила в его дело вне графика дежурств по Ижевску. О. просит дать правовую оценку действиям адвоката, и ставит вопрос о дисциплинарной ответственности адвоката Ш.
В своих объяснениях на жалобу адвокат Ш. указала, что вступила 01.06.2016 г. в уголовное дело по обвинению О. в качестве защитника в нарушение графика дежурств адвокатов по просьбе дознавателя Первомайском РОСП города Ижевска П. В ходе осуществления защиты предлагала О. конфиденциально побеседовать, от чего тот отказался, разъяснила возможность прекращения дела за деятельным раскаянием и рекомендовала представить свидетельство о рождении ребенка, участвовала в ознакомлении с материалами уголовного дела и предварительно договорилась об оказании защиты в ходе судебного рассмотрения уголовного дела. От защиты О., как и от встречи с ним, не отказывалась, подзащитный сам на встречу назначенную 10.06.2016 года не явился, об изменении позиции и вступлении в уголовное дело другого адвоката ей не сообщил. Считает доводы заявителя жалобы несправедливыми и недостоверными.
К своему объяснению адвокат Ш. приложила объяснение заместителя начальника Первомайского РОСП города Ижевска П.
Из жалобы, объяснений адвоката и представленных документов следует, что в производстве заместителя начальника Первомайского РОСП города Ижевска П. находилось уголовное дело № 11/1006 по обвинению О. в совершении преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ.
01.06.2016 г. по просьбе П. адвокат Ш., в отсутствие поручения Единого диспетчерского центра Адвокатской палаты УР, приняла на себя защиту О. и в этот же день участвовала в допросе его в качестве подозреваемого.
02.06.2016 г., адвокат Ш. с участием подзащитного О. знакомилась с материалами уголовного дела и поддержала его ходатайство о проведении судебного заседания в особом порядке.
15.06.2016 г. в Адвокатскую палату УР поступила жалоба О. на адвоката Ш.
Судебное заседание по обвинению О. в совершении указанного преступления проведено с участием другого защитника.
В соответствии с п.4 ст.29 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатская палата создается в целях, в частности, соблюдения адвокатами кодекса профессиональной этики адвоката.
Согласно ч.2 п.7 ст.31 указанного закона президент адвокатской палаты возбуждает дисциплинарное производство в отношении адвоката или адвокатов при наличии допустимого повода и в порядке, предусмотренном кодексом профессиональной этики адвоката.
По п.2 ст.19 Кодекса профессиональной этики адвоката поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и Совета, заседания которых проводятся в соответствии с процедурами дисциплинарного производства, предусмотренными настоящим Кодексом.
Следовательно, обстоятельства указанные в жалобе по возбужденному дисциплинарному производству являются предметом рассмотрения на заседании соответствующей квалификационной комиссии и Совета адвокатской палаты.
Пунктом 4 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении. Изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, обращения не допускается.
Требование заявителя жалобы сформулировано в виде просьбы – оценить действия адвоката Ш. и принять к ней меры дисциплинарного воздействия.
Из указанных оснований жалобы следует, что мотивами написания жалобы является нарушение адвокатом порядка вступления, пассивное поведение при осуществлении защиты по уголовному делу и отказ от принятой на себя защиты в суде.
Данные взаимосвязанные друг с другом действия и бездействия адвоката Ш. указаны заявителем жалобы как самостоятельные нарушения, каждое из которых в отдельности допускает, в случае их выявления, дисциплинарную ответственность адвоката. Именно по указанным основаниям квалификационная комиссия проверяет соблюдение адвокатом Ш. норм законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Квалификационная комиссия отмечает, что дисциплинарное производство в отношении адвокатов является исключительно внутренним процессом региональной адвокатской палаты, которая не проводит каких-либо расследований, а ее представители не собирают доказательств и не опрашивают кого-либо, поскольку не имеют права и не наделены соответствующими полномочиями.
Сложившаяся дисциплинарная практика в Адвокатской палате Удмуртской Республике в соответствии со ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката основывается на принципах состязательности. Данные принципы требуют от сторон обоснования своих позиций доказательствами, представленными в установленном порядке.
Однако в подтверждение своей жалобы О. не представил ни одного документа и/или доказательства, обосновывающего его позицию, на заседание квалификационной комиссии не явился, о причинах неявки не сообщил.
В свою очередь, адвокат Ш. представила свои объяснения по доводам жалобы, объяснения П., но на заседание комиссии также не явилась и о причинах неявки не сообщила.
Указанные обстоятельства, по мнению комиссии, свидетельствуют лишь об отказе сторон дисциплинарного производства от подтверждения всех доводов, изложенных в жалобе и объяснении, и пользования принципами состязательности в дисциплинарном производстве.
В соответствии с п.3 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвокатов неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам.
Действительно, п.п., п.п. 1, 4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» установлено, что адвокат обязан, в частности, добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.
Согласно п.п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан, в том числе, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.
По п., п.6, 7 ст.15 указанного кодекса адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты и органов Федеральной палаты адвокатов, принятые в пределах их компетенции; участвовать лично в оказании юридической помощи по назначению органа предварительного следствия в порядке, определяемом адвокатской палатой субъекта Российской Федерации.
Подпунктом 9 п.1 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат не вправе оказывать юридическую помощь по назначению органов предварительного следствия в нарушение порядка ее оказания, установленного решением Совета.
Порядок оказания юридической помощи по назначению органов предварительного следствия на территории Удмуртской Республики установлен Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 18 декабря 2013 года (протокол № 13) (в ред. Решения Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 13 февраля 2014 года протокол № 1, от 22 апреля 2014 года протокол № 3, от 22 октября 2014 года протокол № 8, от 19 февраля 2015 года протокол № 2) об утверждении Положения «О порядке участия адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению на территории Удмуртской Республики» (далее по тексту – Положение о порядке участия адвокатов), размещен на официальном сайте Адвокатской палаты Удмуртской Республики, опубликован в Вестнике АП УР, многократно обсуждался при проведении профессиональных учёб адвокатов Удмуртии.
По названному Положению о порядке участия адвокатов, вступление адвоката в уголовное дело в качестве защитника осуществляется путем назначения с использованием системы автоматизированного управления посредством направления правоохранительными органами и судами требований диспетчерам Единого диспетчерского центра Адвокатской палаты Удмуртской Республики оказания юридической помощи по назначению на территории Удмуртской Республики.
Факт своего участия 01.06.2016 г. в защите О. в нарушение установленного графика дежурств адвокатов адвокат Ш. не оспаривает. Объяснения в том, что она не смогла отказать дознавателю в просьбе во вступление в уголовное дело в связи со срочной необходимостью подзащитному адвоката, а также отсутствие ранее нарушений порядка участия адвокатов по назначениям, не могут быть оправданием допущенного нарушения и, квалификационной комиссией, такие оправдания не принимаются.
Кроме того, в указанном случае адвокатом Ш. были нарушены действующие с 19.05.2016 г. Рекомендации Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики «О порядке участия адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве» (Протокол заседания Совета АП УР № 4 от 19 мая 2016 г.), в частности, п.п. «е» п. 1 ст. 4 – не допускающем вступление и участие адвоката в уголовном деле при нарушении защитником порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, определяемой адвокатской палатой субъекта Российской Федерации; п. 1 ст. 3 – право на вступление в уголовное дело возникает с момента вынесения постановления дознавателя о назначении его защитником при обязательном соблюдении адвокатом порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению, определяемого адвокатской палатой субъекта Российской Федерации.
Вместе с тем, при рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, в Адвокатской палате Удмуртской Республики исходят последовательно из презумпции добросовестности адвоката. Обязанность опровержения добросовестности адвоката возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.
Однако, как указывалось выше, в подтверждение своей жалобы О. не представил доказательств, подтверждающих жалобу, когда как, по утверждениям адвоката Ш. доводы заявителя жалобы являются несправедливыми и недостоверными.
Также в подтверждение своего объяснения адвокат Ш. представила объяснения П., подтверждающих нарушение порядка вступления адвоката в уголовное дело, но опровергающих иные нарушения адвоката Ш., указанные в жалобе О.
Квалификационная комиссия пришла к выводу, что кроме нарушения порядка вступления в уголовное дело О., иных нарушений адвокат Ш. не допустила.
Решением Совета АП УР 24.11.2016 г. адвокату Ш. объявлено предупреждение. Спустя год адвокат Ш. вновь была привлечена к дисциплинарной ответственности за серию выявленных нарушений Порядка оказания юридической помощи по назначению органов предварительного следствия на территории Удмуртской Республики, и Решением Совета АП УР её статус адвоката прекращен.
2. В соответствии со ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем. Вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением.
Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Х. стала коллективная жалоба Г., Ш., К. и Б.
Из жалобы следовало, что 10.08.2016 г. адвокат Х. получил от группы граждан в качестве предоплаты 12000 рублей за ведение уголовного дела на стороне потерпевших – пострадавших вкладчиков кооператива «Доступное жилье». После этого заявители жалобы не могли его найти в течение длительного времени, на телефонные звонки и SMS-сообщения он не отвечал. Никакой информации по делу они получить не могут.
Заявители просили разобраться и оказать содействие в возврате денег.
На заседание квалификационной комиссии АП УР присутствовали граждане Г., Ш., К., адвокат Х. не явился.
Обсудив вопрос о возможности рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Х., Квалификационная комиссия, руководствуясь ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, постановила рассмотреть дисциплинарное производство в отсутствие адвоката Х., поскольку он извещался о дне, месте и времени заседания. В силу п. 3 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам.
На заседании квалификационной комиссии АП УР заявительница К. пояснила, что адвоката Х. для участия по их уголовному делу предложил гражданин Б.
На обозрение квалификационной комиссии заявители представили подлинный экземпляр расписки, пояснив, что её написал адвокат Х. Также Х., в подтверждение личности, представил им свой паспорт. Соглашение на оказание юридической помощи с адвокатом Х. не заключалось. Адвокат забрал Устав кооператива «Доступное жилье», и в последующем не вернул. По расписке он получил от заявителей 12000 руб. за оказание правовой помощи по представлению их как потерпевших в уголовном деле. После этого найти адвоката Х. они не смогли. Адрес его неизвестен, на телефонные звонки не отвечает.
Они обращались в ОУР ОП № 2 с заявлением в отношении Х. о привлечении его к уголовной ответственности, но в возбуждении уголовного дела было отказано.
Квалификационной комиссии АП УР, проанализировав все собранные по дисциплинарному производству материалы, сделала выводы о том, что в действиях адвоката Х. имеют место нарушения норм Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.
В Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи (ч.1 ст.48 Конституции РФ). Как следует из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 28 января 1997 года № 2-П, «гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи… и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования, и критерии…». Адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», физическим и юридическим лицам (доверителям) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию (п. 1 ст. 1 названного Закона).
Таким образом, в институте адвокатуры реализуется гарантированное Конституцией Российской Федерации право каждого на получение квалифицированной юридической помощи.
Адвокатом является лицо, получившее в установленном Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» порядке статус адвоката и право осуществлять адвокатскую деятельность.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (подп.1 и 4 п.1 ст.7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката).
За неисполнение, либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (п.2 ст.7 названного Закона).
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексом профессиональной этики адвоката, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (п. 1 ст. 18 Кодекса).
Х. является адвокатом, сведения о нем внесены в реестр адвокатов Удмуртской Республики за регистрационным № 18/10ХХ. Абсолютно недопустимо для адвоката, как лица, на которое возложено выполнение одной из важнейших конституционных обязанностей по защите прав граждан в виде оказания им квалифицированной юридической помощи, гарантированной государством, прибегать к методам и способам противоречащим самой сути такой деятельности.
Действующее российское законодательство обязывает адвокатов как специальных субъектов оказания юридической помощи, чей правовой статус базируется на Конституции Российской Федерации и специальном законодательстве об адвокатской деятельности и адвокатуре, оказывать гражданам юридическую помощь только на основании заключенного адвокатом с доверителем в простой письменной форме соглашения об оказании юридической помощи.
Оказание адвокатом Х. доверителям Г., Ш., К., Б. юридической помощи без заключения в простой письменной форме соглашения, отвечающего предписаниям ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», является нарушением адвокатом законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, в том числе нарушением обязанности «разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами» (подп.1 п.1 ст.7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»), и свидетельствует о неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, поскольку именно адвокат как профессиональный участник правоотношений, связанных с заключением соглашения об оказании юридической помощи, обязан принять меры к тому, чтобы заключаемое адвокатом с доверителем соглашение об оказании юридической помощи соответствовало требованиям действующего законодательства.
Пунктом 6 ст.25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» предусмотрено, что вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением.
Порядок оприходования денежных средств, полученных в счет уплаты вознаграждения и (или) компенсации адвокату расходов, связанных с исполнением поручения об оказании юридической помощи, утвержден решением Совета Адвокатской палаты УР от 11.11.2009 г.
Представленная расписка от 10.08.2016 г. на 12000 руб. в счет предоплаты за участие в уголовном деле, подписанная адвокатом Х., не может рассматриваться как надлежащее оформление соглашения на оказание правовой помощи, и как документ, подтверждающий оприходование денежных средств, полученных от доверителя.
В соответствии с Письмом Департамента налоговой и таможенно-тарифной политики Минфина РФ от 21 марта 2013 г. № 03-04-05/8-271 «Об учете доходов адвокатом, учредившим адвокатский кабинет», вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, согласно пункту 6 статьи 25 Федерального закона №63-ФЗ подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования, либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением. Согласно пункту 1 статьи 210 Налогового кодекса РФ, при определении налоговой базы по налогу на доходы физических лиц, учитываются все доходы налогоплательщика, полученные им как в денежной, так и в натуральной формах, или право на распоряжение которыми у него возникло, а также доходы в виде материальной выгоды, определяемой в соответствии со ст. 212 Налогового Кодекса РФ.
Что же касается требований заявителей по поводу возврата адвокатом Х. полученных от них денег, то в компетенцию квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики разрешение такого вопроса не входит, а заявители не лишены возможности обратиться по данному поводу с иском в порядке гражданского судопроизводства.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что адвокат Х. нарушил нормы ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п.п.1 п.1 ст. 7).
Адвокатом Х. нарушены требования ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» ненадлежащим исполнением своих обязанностей перед доверителем, выразившихся в том, что он принял поручение на оказание юридической помощи Г., Ш., К., Б. без заключения письменного соглашения, а полученные денежных средства в счет оплаты вознаграждения не оприходованы, и не внесены в кассу соответствующего адвокатского образования.
Адвокатом Х. нарушены нормы Кодекса профессиональной этики адвоката (п.1 ст.8, п. 2, ст.5).
Решением Совета АП УР 21.12.2016 г. адвокату Х. объявлено предупреждение, а вскоре его статус адвоката был прекращен в рамках другого дисциплинарного производства.
3. Обжалование обвинительного приговора – это профессиональная обязанность адвоката.
В Адвокатскую палату УР поступила жалоба У. в отношении адвоката коллегии адвокатов «Можгинская» Ж.
У. пишет, что он был привлечен к уголовной ответственности по п. «а» ч.2 ст.131 УК РФ, и был осужден Можгинским райсудом УР 19.04.2016 г. на 6 лет лишения свободы. Его защиту по назначению следователя и суда осуществлял адвокат Ж.
По утверждению У., адвокат Ж. не оказал ему квалифицированной правовой помощи. Адвокат Ж. допустил, чтобы с У. проводились следственные действия непосредственно в день его задержания, когда тот пребывал в состоянии алкогольного опьянения. Продолжительность допросов У. с момента задержания превысила допустимые пределы в течение дня, и следственные действия были проведены в ночное время, хотя и не являлись неотложными. Адвокат Ж., как отмечено в жалобе, исполнял роль «помощника следователя», когда вместо последнего приносил документы на подпись обвиняемому. При выполнении У. требований ст.217 УПК РФ адвокат Ж. не присутствовал, поскольку был занят в суде по другому делу.
Кроме того, У. вынужден был оспаривать обвинительный приговор Можгинского райсуда от 19.04.2016 г. самостоятельно в апелляционном порядке. Адвокат же Ж. апелляционную жалобу от своего имени не подавал при наличии оснований для отмены приговора. В итоге, обвинительный приговор Можгинского райсуда от 19.04.2016 г. Судебной коллегией Верховного Суда УР отменен по апелляционной жалобе У. Автор жалобы У. вопрошает: «В качестве кого (следователя или адвоката) по его делу был Ж.?»
Адвокат Ж. не представил свои возражения на жалобу У.
В соответствии с п.4 ст.29 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокатская палата создается в целях, в том числе, контроля за соблюдением адвокатами кодекса профессиональной этики адвоката.
Согласно ч.2 п.7 ст.31 указанного закона президент адвокатской палаты возбуждает дисциплинарное производство в отношении адвоката или адвокатов при наличии допустимого повода и в порядке, предусмотренном кодексом профессиональной этики адвоката.
В соответствии с п.4 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении. Изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, обращения не допускается.
Сложившаяся дисциплинарная практика в Адвокатской палате Удмуртской Республике в соответствии со ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката основывается на принципах состязательности, что, в свою очередь, требует от участника дисциплинарного производства обоснования своей позиции, предоставлением в установленном порядке доказательств.
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, в Адвокатской палате Удмуртской Республики исходят последовательно из презумпции добросовестности адвоката. Обязанность опровержения добросовестности адвоката возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР находит доводы жалобы У. в части обоснованными, а именно, в не оказании адвокатом Ж. юридической помощи по обжалованию приговора Можгинского районного суда от 19.04.2016 г. в апелляционном порядке.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3 "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (с последующими изменениями от 28 октября 2003 г., 22 августа, 20 декабря 2004 г.) - пп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного Закона.
Защитник - лицо, осуществляющее в установленном УПК РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. В качестве защитников допускаются адвокаты (ч. 1 и 2 ст. 49 УПК РФ). С момента допуска к участию в уголовном деле защитник, в частности, вправе: присутствовать при предъявлении обвинения, участвовать в допросе подозреваемого, обвиняемого, а также в иных следственных действиях, производимых с участием подозреваемого, обвиняемого либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника в порядке, установленном УПК РФ; знакомиться с протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения, протоколами следственных действий, произведенных с участием подозреваемого, обвиняемого, иными документами, которые предъявлялись либо должны были предъявляться подозреваемому, обвиняемому; знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения в любом объеме, снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств; заявлять ходатайства и отводы; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора, суда и участвовать в их рассмотрении судом; использовать иные не запрещенные УПК РФ средства и способы защиты (п. 4-8, 10, 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ).
В соответствии с п.п. 1,2, 3 п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат-защитник обязан обжаловать приговор: 1) по просьбе подзащитного; 2) если суд не разделил позицию адвоката-защитника и (или) подзащитного и назначил более тяжкое наказание или наказание за более тяжкое преступление, чем просили адвокат и (или) подзащитный; 3) при наличии оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для подзащитного мотивам.
Из жалобы У. следует, что адвокатом Ж. не оказана юридическая помощь по обжалованию приговора Можгинского районного суда от 19 апреля 2016 г.
Данные претензии не оспорены адвокатом Ж.
При данной ситуации Квалификационная комиссия Адвокатской палаты полагает, что адвокат Ж. не предпринял всех мер для выяснения вопроса у У. о необходимости обжалования приговора. В том случае, если У. желал обжаловать приговор, то адвокат обязан был оказать данную юридическую помощь. В случае если У. не нуждался в оказании юридической помощи по обжалованию приговора, адвокату следовало получить заявление об отказе от обжалования приговора.
В п.4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката прямо предписано, что отказ подзащитного от обжалования приговора фиксируется его письменным заявлением адвокату.
В остальной части жалобы (претензии У. по оказанию юридической помощи Ж. в ходе предварительного расследования), квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР не находит нашедшими свое подтверждение, поскольку заявителем не представлены доказательства в подтверждение доводов.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что адвокату Ж. надлежало строго руководствоваться нормами ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п.п.1, 4 п.1 ст.7).
Адвокатом Ж. нарушены нормы Кодекса профессиональной этики адвоката (п.1 ст. 8, п.2 ст.5, п.п. 2, 4 ст.13).
Решением Совета АП УР 25.01.2017 г. адвокату Ж. объявлено предупреждение.
4. Бездействие адвоката, как защитника, привело к нарушению права на защиту с отменой процессуальных решений кассационной инстанцией Верховного суда УР.
Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Г. послужило частное постановление суда кассационной инстанции Верховного суда УР.
В частном постановлении указывается, что 09.10.2015 г. при рассмотрении Глазовским городским судом УР представления Уголовно-исполнительной инспекции об отмене условного осуждения в отношении осужденной Н. защищавшая ее адвокат по назначению Г. заявила, что «решение по представлению оставляет на усмотрение суда».
Между тем, сама осужденная Н. высказывала доводы в свою защиту, объясняя допущенные ею в ходе испытательного срока нарушения уважительностью причин. Фактически осужденная Н. возражала против доводов, изложенных в представлении Уголовно-исполнительной инспекции об отмене ей условного осуждения, и просила не лишать ее свободы.
Суд первой инстанции не обратил внимание адвоката на недопустимость формулировки позиции защитника выраженным ею способом, которая свидетельствует о явном нарушении права осужденной Н. на защиту. В частном постановлении Верховного суда УР предлагается обратить внимание на ненадлежащее исполнение адвокатом Г. профессиональных обязанностей.
Адвокат Г. объяснений по доводам, изложенным в частном постановлении, в Адвокатскую палату УР не представила.
Постановлением кассационной инстанции – Президиума Верховного Суда УР от 5.08.2016 г. удовлетворена частично кассационная жалоба Н. о пересмотре постановления Глазовского городского суда УР от 09.10.2015 г. и апелляционного постановления Верховного Суда УР от 04.02.2016 г. в связи с их незаконностью и допущенными существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, повлиявшими на исход дела.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР нашла доводы, изложенные в частном постановлении суда кассационной инстанции Верховного суда УР в отношении адвоката Г. обоснованными.
Статьей 48 (ч.1), Конституции РФ каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно».
Согласно ст.1 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам (далее — доверители) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
По материалам дисциплинарного производства установлено, что деятельность адвоката Г. при рассмотрении Представления об отмене условного осуждения Н. в Глазовском городском суде 09.10.2015 г. свелась к формальному присутствию в судебном заседании в качестве защитника Н.
Адвокат Г. в своем выступлении в защиту осужденной Н. заявила, что «решение по представлению оставляет на усмотрение суда».
Даже в случае согласия подзащитной Н. с Представлением об отмене условного осуждения, адвокату Г. в своем выступлении в защиту следовало просить суд об отказе в удовлетворении представления об отмене условного осуждения. Такая позиция защитника не может рассматриваться как позиция противоположная позиции доверителя, так как адвокат при этом действовал бы в интересах своего доверителя (п.п.1,2 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Бездействия адвоката Г., как защитника Н., привели к тому, что было нарушено право на защиту Н.
Данные действия адвоката Г. квалификационная комиссия расценивает как неисполнение адвокатом профессиональных обязанностей перед доверителем – нарушение обязанности разумно, добросовестно, квалифицированно и принципиально отстаивать (защищать) права, свободы и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, (пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8, Кодекса профессиональной этики адвоката).
Решением Совета АП УР 23.03.2017 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката Г. прекращено за истечением сроков применения мер дисциплинарной ответственности.
5. Подготовка и подача апелляционной жалобы на обвинительный приговор является обязанностью адвоката, если суд не разделил позицию адвоката-защитника и (или) подзащитного. Отказ подзащитного от обжалования приговора фиксируется его письменным заявлением адвокату.
Между адвокатом Ижевской городской коллегии адвокатов И. и С.Е. 24.07.2015 г. был заключен договор на оказание юридической помощи по уголовному делу. Предметом договора являлась защита С.С., обвиняемого в совершении преступлений предусмотренных ст.ст. 105, 131, 132 УК РФ на предварительном следствии и в суде первой инстанции.
Пунктом 3.1 договора была определена сумма вознаграждения в размере 250 000 руб. Во исполнение условий договора С.Е. выплатила адвокату И. гонорар в сумме 250 000 руб. (копия договора и копии корешков квитанций представлены).
Адвокат И. участвовал на предварительном следствии и в суде первой инстанции. По уголовному делу в отношении С.С. Верховным Судом УР 11.12.2015 г. вынесен обвинительный приговор.
По мнению С.Е., адвокат И. крайне недобросовестно исполнял свои профессиональные обязанности защитника. Это выразилось в том, что И. несколько раз не являлся на следственные действия (допросы) подзащитного, либо являлся с опозданием, подписывая документы «задним» числом, не являлся на судебные заседания, отсутствовал при оглашении приговора, уклонился от обжалования приговора в апелляционном порядке в Верховный Суд РФ.
По мнению С.Е., в адвокатской деятельности И. усматриваются нарушения законодательства об адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Из объяснений адвоката И. следует, что апелляционную жалобу на приговор он не подавал, а только оказал юридическую консультацию С.С. по составлению «совместной» жалобы на вынесенный приговор.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (п.п. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (п. 2 ст. 7 названного Закона).
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.
Деятельность дисциплинарных органов адвокатских палат субъектов Российской Федерации по своей природе является правоприменительной, основанной на предписаниях Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».
Квалификационная комиссия и совет палаты в пределах своей компетенции самостоятельно определяют круг обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дисциплинарного производства, а выводы каких-либо иных органов, в том числе и судов, по смыслу закона, не могут иметь преюдициального значения для дисциплинарных органов адвокатской палаты в части доказанности действий (бездействия) адвоката и их юридической оценки.
Согласно ст. 25 Федерального закона от 31.05.2002 N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем.
В соответствии со ст. 6.1 Кодекса профессиональной этики адвоката под доверителем понимается:
- лицо, заключившее с адвокатом соглашение об оказании юридической помощи;
- лицо, которому адвокатом оказывается юридическая помощь на основании соглашения об оказании юридической помощи, заключенного иным лицом;
- лицо, которому адвокатом оказывается юридическая помощь бесплатно либо по назначению органа дознания, органа предварительного следствия или суда.
В случае заключения соглашения об оказании юридической помощи иным лицом, вопрос о ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей может быть поставлен только лицом, которому оказывается юридическая помощь, а не лицом, заключившим соглашение с адвокатом.
При таких обстоятельствах заявительница жалобы С.Е. не вправе ставить перед дисциплинарными органами вопрос о ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей, поскольку юридическая помощь по соглашению с заявителем оказывалась не ему, а С.С., жалоб от которого не поступало.
В то же время, С.Е., как доверитель, заключивший соглашение с адвокатом на защиту третьего лица, вправе подать жалобу на неисполнение адвокатом принятых на себя обязательств по соглашению.
В предмет договора на оказание юридической помощи по уголовному делу от 24.07.2015 г. входила защита С.С., обвиняемого в совершении преступлений предусмотренных ст.ст. 105, 131, 132 УК РФ на предварительном следствии и в суде первой инстанции. Таким образом, С.Е. вправе была требовать от адвоката И. исполнение принятых на себя обязательств по участию на следствии и в суде первой инстанции.
В соответствии с пунктом 2 статьи 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда.
В соответствии с пунктом 4 статьи 13 Кодекса профессиональной этики адвокат-защитник обязан обжаловать приговор: 1) по просьбе подзащитного; 2) если суд не разделил позицию адвоката-защитника и (или) подзащитного и назначил более тяжкое наказание или наказание за более тяжкое преступление, чем просили адвокат и (или) подзащитный; 3) при наличии оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для подзащитного мотивам.
Отказ подзащитного от обжалования приговора фиксируется его письменным заявлением адвокату. Таким образом, надлежащим исполнением своих обязанностей по представлению интересов подзащитного в рамках заключенного договора в суде первой инстанции является, в том числе, и подача апелляционной жалобы на приговор или письменный отказ от подачи такой жалобы.
Адвокатом И. не представлено письменного отказа подзащитного С.С., от обжалования приговора. Данное обстоятельство свидетельствует о частичном невыполнении адвокатом И. принятых на себя обязательств по условиям договора на оказание юридической помощи по уголовному делу от 24.07.2015 г.
На основании п.п. 4 п. 1 ст. 7 и п.п. 2 п. 2 ст.17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. А в соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.
При вышеизложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР считает, что адвокат И. допустил нарушения ФЗ « Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п. п.1 п.1 ст.7, п.п. 4 п.1 ст.7, п. 4 ст.13).
Кроме того, адвокат И. пренебрег требованиями Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Первым Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003 г. (с изменениями и дополнениями) (п.1 ст. 8).
Решением Совета АП УР 23.03.2017 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката И. прекращено за истечением сроков применения мер дисциплинарной ответственности.
6. Оказание адвокатом правовой помощи по уголовному делу без заключения письменного соглашения в соответствии со ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» недопустимо и в том случае, если доверитель заключил договор со сторонней организацией.
Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката П., практикующей в адвокатском кабинете, послужило представление Вице-президента Адвокатской палаты УР от 02.11.2016 г.
Из представления следует, что адвокат П. в июне 2016 г. оказывала Л. правовую помощь по уголовному делу без заключения с ним соглашения, вне рамок адвокатской деятельности, позиционировала себя от имени ООО «Правопорядок», с которым у подзащитного был заключен договор и имеются претензии по качеству оказанных юридических услуг.
В своей жалобе в АП УР Л. сообщил, что привлекается к уголовной ответственности по ч.1 ст.119 УК РФ. Л. заключил договор «на оказание юридических услуг» № 16/06/16 с ООО «Правопорядок», внёс 20.06.2016 г. в кассу названного ООО 20000 рублей. Исполнителем по договору была указана адвокат П. По утверждению Л., адвокат П. вместо защиты «пытается бездействием засадить его за решётку». Сотрудники полиции проводят, по мнению Л., незаконные следственные действия, при этом трижды направляли его на обследование в Республиканскую клиническую психиатрическую больницу, а адвокат П. лишь наблюдает за этим «произволом со стороны». Л. настаивал на том, чтобы обязать адвоката П. вернуть ему 20000 рублей.
В подтверждение жалобы Л. приложил копии документов: приходного ордера ООО «Правопорядок» от 20.06.2016 г. на сумму 20000 рублей; договора с ООО «Правопорядок» на оказание юридических услуг от 16.06. 2016 г. с указанием исполнителя П. и номеров её телефонов – 65ХХХХ, 89ХХХХХ, местонахождения ООО в г. Ижевске по ул. 10 лет Октября, д. 5Х, офис ХХХ; жалоб руководителю ООО «Правопорядок» на адвоката П. от 22 и 29.06.2016 г. с отметками в принятии их к рассмотрению.
Адвокат П. в своих объяснениях в АП УР указала, в частности, что Л. выразил волю к заключению соглашения самостоятельно, после чего ею был выписан ордер и осуществлена его защита по уголовному делу. Позднее Л. отказался от ее услуг и подписания подготовленного ею соглашения, денежные средства ей он также не передавал. О заключении Л. договора и передаче ООО «Правопорядок» денежных средств, по утверждениям адвоката П., было неизвестно. При осуществлении защиты Л., она исходила из его интересов и согласовывала все свои действия только с ним. К своим объяснениям на жалобу адвокат П. приложила материалы адвокатского производства.
Квалификационная комиссия АП УР, проанализировав все собранные по дисциплинарному производству материалы, пришла к выводам, что в действиях адвоката П. имеются нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Согласно п. 1 ст.1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
По п.п.1, 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» установлено, что адвокат обязан, в частности, добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката.
По п.п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан, в том числе, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.
Заключенный 16.06.2016 г директором ООО «Правопорядок» М. договор № 16/06/16 на оказание юридических услуг Л., в том числе, на его защиту в отделе Первомайского района города Ижевска по ч. 1 ст. 119 УК РФ, по мнению квалификационной комиссии, фактически явился основанием для вступления адвокатом П. в защиту доверителя по его уголовному делу. Это подтверждается: жалобами Л. в АП УР и ООО «Правопорядок»; отсутствием письменного соглашения между адвокатом и доверителем; указанием в самом договоре об исполнителе П., ее контактных телефонов; вступлением адвоката в защиту Л. после заключения указанного договора и оплаты предусмотренного в нем вознаграждения; расположением по объяснениям адвоката и судебной корреспонденции адвокатского кабинета П. в месте расположения ООО «Правопорядок».
Также на используемой адвокатом П. визитной карточке указано, что она представляет ООО «Правопорядок». На данной визитке указано: «Решение Ваших проблем – наша работа (весь спектр юридических услуг)», на сайте (http://pravda18.ru/) используется слоган: «- 4 года успешной работы! Более 5 тысяч клиентов».
Более того, по указанным документам и установленным обстоятельствам комиссия признает, что адвокат П. позиционировала себя от имени ООО «Правопорядок», с которым у подзащитного заключен договор, имелись претензии по качеству оказанных юридических услуг и возврату вознаграждения. Именно по этой причине, возможное, ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, не стало предметом разбирательства в квалификационной комиссии по жалобе Л., по которой 03.11.2016 года было вынесено решение об отказе в возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката П.
Доводы адвоката П. о заключении с Л. устного соглашения, и то, что ей о заключении подзащитным договора и передаче ООО «Правопорядок» денежных средств было неизвестно, по вышеуказанным документам и обстоятельствам также не принимаются.
В соответствии с п. 1 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатская деятельность осуществляется на основании соглашения между адвокатом и доверителем. Согласно п. 2 ст. 25 указанного закона соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом, на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному лицу.
В соответствии с п. 1, 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката, профессиональная независимость адвоката являются необходимым условием доверия к нему, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия.
Следовательно, принимая на себя поручение по оказанию юридической помощи Л., адвокат П. обязана была оформить надлежащим образом свои правоотношения с доверителем. Также, даже в случае нахождения адвоката в неведении об использовании кем-либо его, адвоката, данных, по мнению квалификационной комиссии, выяснив, что обратившийся к адвокату доверитель идентифицирует его с иной организацией, адвокат должен был предпринять меры к устранению сомнений в его независимости (например – разъяснение доверителю, обращение в допустившую нарушение независимости адвоката организацию с соответствующим заявлением или в компетентные органы и прочее, и прочее…), вплоть до изменения местоположения адвокатского кабинета.
Решением Совета АП УР 23.03.2017 г. адвокату П. объявлено предупреждение.
7. Надлежащее исполнение адвокатом обязанностей перед доверителем предполагает не только оказание им квалифицированной юридической помощи честно, разумно, добросовестно и своевременно, но и решение всех вопросов, возникающих в период действия договора (вытекающих из условий договора), в строгом соответствии с законом.
В Адвокатскую палату Удмуртской Республики поступила жалоба Ю. в отношении адвоката М., практикующего в адвокатском кабинете.
Отношения между супругами Ю., имеющими двух несовершеннолетних детей, проживающих с матерью и находящихся на ее полном материальном иждивении, не сложились, ими было принято решение расстаться.
15 июня 2016 г. Ю. заключила соглашение с адвокатом М., но, как она утверждает, «работы от него не увидела», «ни на одно решение в суд он не являлся, а ей говорил, что там был, ни одно исковое заявление ей не показывал». Адвокат М. на её телефонные звонки не отвечает. Автор жалобы просит разобраться в её деле, вернуть в полном объёме деньги, которые она заплатила адвокату М. и документы, которые находятся у него.
В обоснование своих доводов Ю. приложила копию соглашения об оказании юридической помощи от 15 июня 2016 г., предметом которого является, в том числе, составление заявлений, ходатайств, других документов правового характера, подача искового заявления о разделе совместно нажитого имущества, расторжение брака, взыскание алиментов на детей, участие в суде первой инстанции и сообщение доверителю информации о ходе и результатах выполнения принятого на себя обязательства. Также к жалобе приложены выданные адвокатом М. копия квитанции от 15 июня 2016 г. на 15000 руб. и копия квитанции от 11 августа 2016 г. на 15000 руб.
В своих объяснениях на жалобу адвокат М. указал, в частности, что Ю. не обращалась к нему о расторжении соглашения, о желании вернуть деньги узнал из жалобы и не согласен возвращать всю сумму, поскольку провел работу: выезжал в суд и на место нахождения матери доверителя, когда супруг доверителя хотел забрать общего несовершеннолетнего ребенка; по его совету вызывалась полиция и составлялось заявление; участвовал в бракоразводном процессе в суде, где дело терялось вместе со встречным заявлением ее мужа. По мнению М., причины в сложившейся ситуации базируются на неразберихе в судебном участке N-го района города Ижевска и неопределенность самой Ю. по разводу со своим супругом. Предлагал вернуть часть денег из принятого гонорара, на что Ю. не согласилась, шантажировала сообщением о сговоре адвоката М. с противоположной стороной.
К своему объяснению адвокат М. приложил копии заявления о вынесении судебного приказа от 16 сентября 2016 г., судебной повестки на 09 августа 2016 г. по встречному заявлению супруга, соглашения об оказании юридической помощи от 15 июня 2016 г., квитанции об отправлении 17 октября 2016 г. адвокатом М. в мировой суд почтовой корреспонденции и документов по взаимоотношениям супругов.
Квалификационная комиссия установила, что 15 июня 2016 г. Ю. заключила с адвокатом М. соглашение об оказании ей юридической помощи с передачей ему предоплаты в сумме 15 000 руб. и копий документов по взаимоотношениям между супругами. Предметом данного соглашения определено, в частности, правовое консультирование, составление заявлений, ходатайств, других документов правового характера, подача искового заявления о разделе совместно нажитого имущества, расторжение брака, взыскание алиментов на детей, участие в суде первой инстанции. Обязанностью адвоката также предусматривалось сообщать доверителю информацию о ходе и результатах выполнения принятого на себя обязательства с момента заключения данного соглашения.
В начале августа 2016 г. адвокат М. от имени Ю. подготовил иск о расторжении брака с супругом и взыскании с того алиментов на несовершеннолетних детей, и подал его в мировой суд судебного участка № Х N-го района города Ижевска.
09 августа 2016 г. указанное исковое заявление Ю. было объединено со встречным исковым заявлением ее супруга Ю., поданного ранее.
11 августа 2016 г. Ю. передала адвокату М. предусмотренное соглашением дополнительное вознаграждение адвоката в сумме 15 000 руб.
16 сентября 2016 г. адвокат М. также от имени Ю. в указанный же суд подал заявление о вынесении судебного приказа о взыскании с Ю. алиментов на содержание детей.
17 октября 2016 г. адвокат М направлял корреспонденцию процессуального характера в суд.
01 ноября 2016 г. Ю. обратилась в АП УР с заявлением о ненадлежащем исполнении адвокатом М. заключенного с ней соглашения.
В соответствии с абз. 1 ч. 1 п. 2 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также неисполнение решений органов адвокатской палаты должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и Совета, заседания которых проводятся в соответствии с процедурами дисциплинарного производства, предусмотренными настоящим Кодексом.
Согласно п. 4 ст. 23 указанного кодекса разбирательство в комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении. Изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, обращения не допускается.
Требования заявителя жалобы сформулировано в виде просьбы – разобраться в ситуации, вернуть переданные адвокату документы и деньги.
По п. 4 ст. 29 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» президент адвокатской палаты возбуждает дисциплинарное производство в отношении адвоката или адвокатов при наличии допустимого повода и в порядке, предусмотренном кодексом профессиональной этики адвоката.
Пунктом 6 ст. 29 указанного закона предусмотрено, что адвокаты не отвечают по обязательствам адвокатской палаты, а адвокатская палата не отвечает по обязательствам адвокатов.
Значит, требования о возврате уплаченного адвокату гонорара, как и переданных документов, ни Президент Адвокатской палаты Удмуртской Республики, ни иные органы региональной адвокатской палаты не полномочны разрешать.
В этой части жалобы квалификационная комиссия считает необходимым разъяснить Ю., что споры между адвокатом и его доверителем по вопросам возврата гонорара и/или вознаграждения в рамках соглашения, представляющего собой гражданско-правовой договор, могут разрешаться в соответствии с главами 25, 27, 29 и 49 ГК РФ, и находятся вне рамок полномочий комиссии.
Указанные в жалобе – невыполнение своих обязанностей, неявка в суд, непредъявление искового заявления и отсутствие ответов на телефонные звонки доверителя, являются именно теми основаниями, по которым комиссия, проверяет соблюдение адвокатом М. норм законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Вместе с этим, квалификационная комиссия отмечает, что дисциплинарное производство в отношении адвокатов является исключительно внутренним процессом региональной адвокатской палаты, которая не проводит каких-либо расследований, а ее представители не собирают доказательств и не опрашивают кого-либо, поскольку не имеют права и не наделены соответствующими полномочиями.
Сложившаяся дисциплинарная практика в Адвокатской палате Удмуртской Республике в соответствии со ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката основывается на принципах состязательности. Данные принципы требуют от сторон обоснования своих позиций доказательствами, представленными в установленном порядке.
В подтверждение своей жалобы Ю. представила копии соглашения от 15 июня 2016 года и квитанции на общую сумму 30 000 руб., оговоренную в указанном соглашении.
Копия жалобы с указанными подтверждающими ее документами и предложением представить объяснения с доказательствами в обоснование своих доводов до 15 ноября 2016 года адвокату М. направлены 03 ноября 2016 года, исх. № 1242.
Комиссия обращает внимание на то, что поступившие в Адвокатскую палату УР объяснения адвоката М. по доводам жалобы не содержат конкретики. А именно, в объяснении нет указания – времени, дат и места выполнения адвокатом принятого на себя поручения, подготовленных им всех процессуальных документов и документов суда, подтверждающих в них свое участие (протоколы или рукописные записи судебных заседаний, принятые по делу судебные акты, определения и постановления, и прочее, и прочее…). Сам М. на заседание квалификационной комиссии не явился, просил рассмотреть жалобу в его отсутствие, в связи с нахождением на лечении с выездом за пределы Удмуртии. Несмотря на указанные недостатки объяснения адвоката М., по мнению комиссии, они не свидетельствуют о недобросовестности адвоката, и не являются поводом для признания, при отсутствии доказательств, имевших со стороны адвоката место нарушений. По мнению членов квалификационной комиссии, данное обстоятельство свидетельствует лишь об отказе от квалифицированного опровержения доводов, изложенных в жалобе, и о желании использования принципов состязательности в дисциплинарном производстве.
В соответствии с п. 3 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвокатов неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.
Согласно п. 1 ст. 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
Подпунктами 1, 4 п. 1 ст. 7 указанного закона установлено, что адвокат обязан, в частности, добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката.
По п.п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан, в том числе, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.
По мнению комиссии, заключенное 15 июня 2016 года адвокатом М. соглашение с Ю. на оказание ей юридической помощи соответствует предъявляемым к нему ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» требованиям.
Указанное соглашение предусматривает обязанности доверенного лица, в том числе, по составлению заявлений, ходатайств, других документов правового характера (п. 1.1. соглашения), участию в качестве представителя в суде первой инстанции (п. 1.2. соглашения) и сообщению доверителю информации о ходе и результатах выполнения принятого на себя обязательства (п. 2.1.2. соглашения).
Из объяснений адвоката М. следует, что он выполнил значительный объём работы, неоднократно выезжал, в том числе с Ю., в суд. Однако в мировом суде поданные им заявления терялись, объединялись со встречным исковым заявлением её супруга, затем судья уходил в отпуск и болел, а доверитель была неоднозначна в намерении развода.
Квалификационная комиссия считает, что адвокат М. не своевременно, не в полном объеме и, в сложившейся ситуации, не в полной мере исполнил свои обязанности профессионального юриста. Так, он не подал в суд от имени Ю. к супругу Ю. исковое заявление о разделе совместно нажитого имущества, и не предпринял достаточных мер для достижения оговоренной предметом соглашения с Ю. деятельности. Только по истечению полутора месяцев с момента заключения 15 июня 2016 г. соглашения в начале августа 2016 г. адвокатом М. подано в суд заявление о расторжении брака и взыскании алиментов. Затем по истечению еще одного месяца 16 сентября 2016 г. – подано заявление о вынесении судебного приказа на взыскание алиментов. И снова, только через месяц 17 октября 2016 г. М. обратился в мировой суд с заявлением по принятым от доверителя Ю. уже четыре месяца назад на себя обязательствам.
В результате указанных обращений к суду рассмотрение гражданского дела по расторжению брака так и не началось, исковое заявление о расторжении брака объединено со встречным заявлением супруга, поданного ранее, затерялось, судебный приказ на взыскание алиментов вынесен не был, участие в судебном заседании не выполнено, соответствующих жалоб на бездействие по рассмотрению поданных заявлений не подано.
Следовательно, адвокат М. самоустранился от надлежащего исполнения и сопровождения принятого на себя обязательства. Такое бездействие адвоката по принятому поручению не согласуется, как указано выше, с предусмотренной в п.п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, необходимостью, в частности, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Доводы адвоката М. о том, что причиной проблем по иску Ю. является имеющее место в судебных участках города Ижевска «разгильдяйство», а он со своей стороны выполнил все, что мог, по мнению комиссии, также не состоятельны.
Дело в том, что жалоб на мировой суд в квалификационную коллегию судей или Управление судебного департамента в Удмуртской Республике, о чем указывал адвокат М. в заявлении о выдаче судебного приказа, не подавалось.
А освобождение доверенного лица от исполнения принятого на себя поручения не может зависеть от сложности выполнения этого поручения. Освободить адвоката от принятого поручения может только доверитель. Однако доверитель Ю., автор жалобы, не была информирована адвокатом М. о состоянии и сложностях выполняемого им поручения, что противоречит предусмотренной п. 2.1.2. вышеуказанного соглашения обязанности сообщать доверителю информацию о ходе и результатах выполнения обязательства, и от выполнения поручения его не освобождала. Доказательств отказа доверителя от выполнения соглашения или его части (письменное заявление доверителя, дополнительное соглашение между сторонами и т.п.) адвокатом не представлено. Также такое освобождение доверенного лица не предусмотрено соглашением (п. 4.2. соглашения) и, по мнению членов квалификационной комиссии, не согласуется, в частности, с предусмотренной в п. 6 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, необходимостью при отмене или по исполнении поручения – предоставить доверителю по его просьбе отчет о проделанной работе.
Аргументы адвоката М. в части оказания доверителю Ю. консультационной помощи, выезд к месту нахождения ее ребенка и содействие в написании заявления в полицию на действия супруга Ю., также не освобождают от выполнения обязательств в полном объеме, поскольку предусмотрены предметом соглашения между доверителем и доверенным лицом (п. 1.1. соглашения).
Относительно доводов М. о невозможности дозвониться и встретиться с доверителем, комиссия считает, что адвокат по соглашению должен предусматривать все возможные препятствия у себя и доверителей для достижения поставленной перед доверенным лицом цели. Именно такое отношение согласуется с профессиональными принципами деятельности адвоката, в том числе, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Кроме того, комиссия соглашается с доводами Ю., что адвокат М. самостоятельно не был ни на одном судебном разбирательстве, поскольку полномочий доверителя, стороны по делу, по нотариальной доверенности на представление интересов в суде не имел.
Однако квалификационная комиссия не может согласиться с доводами автора жалобы о том, что адвокат М. не знакомил её с исковыми заявлениями и не отвечал на ее телефонные звонки.
В этой части жалобы, комиссия отмечает, что при рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, в Адвокатской палате Удмуртской Республики исходят последовательно из презумпции добросовестности адвоката. Обязанность опровержения добросовестности адвоката возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.
По материалам дисциплинарного производства полномочий у адвоката М. на подачу и подписание исковых заявлений не имелось. 16 сентября 2016 г. за подписью Ю., со ссылкой на поданное в начале августа 2016 г. от ее имени исковое заявление, в мировой суд судебного участка № Х N-го района города Ижевска было подано заявление о вынесении судебного приказа. Данное заявление по штемпелю мирового суда было подано заявителем лично. Сам адвокат М. со своей стороны какие-либо нарушения отрицает. Доказательств игнорирования адвокатом М. звонков Ю. не представлено.
При таких обстоятельствах комиссия не может признать нарушения адвоката М. в виде не ознакомления Ю. с ее исковым заявлением и игнорированием её телефонных звонков.
При вышеизложенных обстоятельствах квалификационная комиссия приходит к выводу, что адвокат М. нарушил свои профессиональные обязанности в том, что он с 15 июня 2016 г. не своевременно и не в полном объеме подал в суд от имени Ю. к супругу Ю. исковое заявление о разделе совместно нажитого имущества, расторжении брака, взыскании алиментов на детей, не обжаловал бездействие суда по рассмотрению поданных заявлений и, тем самым, самоустранился от надлежащего исполнения и сопровождения принятого на себя обязательства.
Таким образом, на основании непосредственно исследованных материалов дисциплинарного производства, квалификационная комиссия приходит к выводу, что адвокат М. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Решением Совета АП УР 23.03.2017 г. адвокату М. объявлено предупреждение.
8. Ненадлежащее исполнение обязанностей адвоката перед доверителем, выразившееся в бездействии в вопросах оказания юридической помощи, является основанием для привлечения его к дисциплинарной ответственности.
29 февраля 2016 г. в Отделе дознания ГУ «Межмуниципальный отдел МВД России «Воткинский» в отношении неустановленного лица возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 119 УК РФ.
07 апреля 2016 г. адвокат Ш., практикующий в адвокатском кабинете, заключил с Л. соглашение об оказании юридической помощи по представительству ее интересов потерпевшей против супруга Ш. в органах следствия, дознания и суда, за что получил от Л. гонорар в сумме 14 000 руб.
Адвокат Ш. от имени Л. в отношение Ш. в течение времени с 07 апреля по 06 июля 2016 г. подготовил два заявления по разным событиям в порядке частного обвинения, без просьбы заявителя о возбуждении уголовного дела, конкретизации места преступления, без описания последовательного механизма образования побоев у потерпевшей и списка свидетелей, подтверждающих обвинение. Эти заявления 06 июля 2016 г. Л. подала в мировой суд будучи в сопровождении адвоката Ш.
08 июля 2016 г. мировой судья судебного участка № 2 Воткинского района Удмуртской Республики Михалева Н.В. вынесла два постановления о возвращении Л. заявлений в порядке частного обвинения, для приведения их в соответствие с процессуальным законом в течение 3 дней с момента получения копий этих постановлений.
В течение предоставленного судом срока Л. неоднократно пыталась по телефону связаться с адвокатом Ш., для встречи с ним выезжала из п. Новый в г. Воткинск, но предпринятые ею указанные действия остались тщетными. Отсутствие связи и встречи с Ш. привело к пропуску Л. срока исправления допущенных недостатков при подготовке и подаче заявлений, и отказу в их принятии о возбуждении уголовных дел частного обвинения.
14 июля 2016 г. постановлением дознавателя ОД ГУ «Межмуниципальный отдел МВД России «Воткинский» Б. дознание по уголовному делу в отношении неустановленного лица, за отсутствием обвиняемого, приостановлено.
02 августа 2016 г. Л. обратилась с заявлением о ненадлежащем исполнении адвокатом Ш. заключенного с ней соглашения, которое поступило в Адвокатскую палату УР 09 августа 2016 г.
В соответствии с абз. 1 ч. 1 п. 2 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также неисполнение решений органов адвокатской палаты должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и Совета, заседания которых проводятся в соответствии с процедурами дисциплинарного производства, предусмотренными настоящим Кодексом.
Согласно п.4 ст.23 указанного кодекса разбирательство в комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении. Изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, обращения не допускается.
Требование заявителя жалобы сформулировано в виде просьбы о принятии к адвокату Ш. мер дисциплинарного воздействия. В качестве оснований жалобы указано на то, что адвокат Ш. некачественно составил заявления в порядке частного обвинения в суд, не отвечал на ее телефонные звонки и уклонялся от встречи с ней.
Из указанных оснований следует, что мотивами написания жалобы является, в частности, недостаточная компетентность адвоката при подготовке заявлений в порядке частного обвинения и игнорирование контактов доверителя при возникновении правовых вопросов, требующих безотлагательного вмешательства.
Данные взаимосвязанные между собой действия и бездействия адвоката Ш. указаны заявителем жалобы как самостоятельные нарушения, каждое из которых в отдельности допускает, в случае их выявления, дисциплинарную ответственность адвоката. Именно по указанным основаниям квалификационная комиссия проверила соблюдение адвокатом Ш. норм законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Также квалификационная комиссия отметила, что дисциплинарное производство в отношении адвокатов является исключительно внутренним процессом региональной адвокатской палаты, которая не проводит каких-либо расследований, а ее представители не собирают доказательств и не опрашивают кого-либо, поскольку не имеют права и не наделены соответствующими полномочиями.
Сложившаяся дисциплинарная практика в Адвокатской палате Удмуртской Республике в соответствии со ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката основывается на принципах состязательности. Данные принципы требуют от сторон обоснования своих позиций доказательствами, представленными в установленном порядке.
В подтверждение своей жалобы Л. представила копии договора на оказание юридических услуг от 07 апреля 2016 г. по представительству адвокатом Ш. ее интересов по заявлению о привлечении к уголовной ответственности Ш., постановлений суда от 08 июля 2016 г. о возвращении заявления для приведения его в соответствии с необходимыми требованиями и заявлений в порядке частного обвинения по ст. 116 ч. 1 УК РФ без просьбы заявителя о возбуждении уголовного дела, конкретизации места преступления (в одном заявлении по помещению дома, в другом – по части территории автозаправочной станции), механизма образования побоев у потерпевшего, в случае неоднократных травматических воздействий в ее разные области тела по одному заявлению и списка свидетелей, подтверждающих обвинение.
Копию жалобы с указанными подтверждающими ее документами и предложением представить объяснения с доказательствами в обоснование своих доводов до 31 августа 2016 г. адвокату Ш. направлено 18 августа 2016 г., исх. № 974.
Комиссия обратила внимание на то, что полные объяснения от адвоката Ш. по доводам жалобы в Адвокатскую палату Удмуртской Республики не поступили, сам он на заседание квалификационной комиссии не явился, причины своей неявки не сообщил. Несмотря на это, уклонение адвоката Ш. от дачи объяснений по всем доводам, по мнению комиссии, не является поводом для признания, при отсутствии доказательств, имевших со стороны адвоката место нарушений по поступившей жалобе. По мнению членов комиссии, данное обстоятельство свидетельствует лишь об отказе от опровержения всех доводов, изложенных в жалобе, и о желании использования принципов состязательности в дисциплинарном производстве.
В соответствии с п. 3 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвокатов неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.
Согласно п. 1 ст. 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
Подпунктами 1, 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» установлено, что адвокат обязан, в частности, добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката.
По п.п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан, в том числе, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.
По мнению членов квалификационной комиссии, заключенное 07 апреля 2016 г. адвокатом Ш. соглашение с Л. на оказание ей юридической помощи, сформулированное в виде договора, в целом соответствует предъявляемым к нему ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» требованиям. Указанное соглашение предусматривает обязанности защитника, доверенного лица, в том числе, в абз. 2 п. 2. договора по участию в качестве представителя потерпевшей во всех судебных учреждениях.
Из объяснений адвоката Ш. следует, что он соглашение с Л. по привлечению ее супруга Ш. к уголовной ответственности по ст. 116 УК РФ не заключал, с ней был только договор о правовой помощи по ст. 119 УК РФ. Вместе с тем, адвокат Ш. признает, что составлял заявления в порядке частного обвинения по ст. 116 УК РФ, подавал их вместе с потерпевшей в суд, и они полностью соответствуют требованиям ст. 318 УПК РФ.
Однако из самого договора от 07 апреля 2016 г. не следует, что это соглашение заключено исключительно на защиту потерпевшей только по ст. 119 УК РФ. Напротив, как уже указано выше, защитник по договору принимает участие в качестве представителя потерпевшей по привлечению к уголовной ответственности Ш., в том числе, во всех судебных учреждениях (абз. 2 п. 2. договора). Подготовка заявлений по ст. 116 УК РФ, подача их в суд вместе с потерпевшей, отстаивание в объяснениях этих заявлений на соответствие требованиям закона и отсутствие какого-либо иного соглашения по выполняемым действиям, также свидетельствует о представлении интересов потерпевшей именно по этому соглашению. В противном случае, комиссия считает, если адвокат не может обозначить конкретных правовых оснований деятельности со своим доверителем, то, как доверитель, в большинстве случаев не имеющий юридического образования, может разграничить основания деятельности своего адвоката по тому или иному соглашению, из которых, по объяснениям адвоката, одно или несколько других поручений не имеют письменного оформления (договора). Поэтому Л. правомерно ссылается на договор от 07 апреля 2016 г., как на основание, по которому адвокат Ш. принял на себя обязанность по представлению ее интересов потерпевшей по заявлению о привлечении к уголовной ответственности Ш., в том числе, по подготовке заявлений в порядке частного обвинения в мировой суд по ч. 1 ст. 116 УК РФ.
В свою очередь, некачественное оформление заявлений в порядке частного обвинения от имени Л., по мнению комиссии, подтверждается очевидными требованиями закона, указанными в ч.ч. 1, 5 ст. 318 УПК РФ (возбуждение дела, описание события, места, обстоятельств его совершения, а также списка свидетелей), что не в полной мере было выполнено адвокатом Ш.
При данных обстоятельствах, комиссия соглашается с доводами мирового судьи судебного участка № 2 Воткинского района УР, указанными в вступивших в законную силу постановлениях от 08 июля 2016 года о возвращении заявления для приведения его в соответствие с необходимыми требованиями.
В связи с отсутствием в заявлениях вышеуказанных необходимых по закону содержаний, довод адвоката Ш., что судья по формальным основаниям возвратила эти заявления по причине внесения законодателем 03 июля 2016 года в ст. 116 УК РФ очередных изменений, комиссией не принимается.
Относительно безответных телефонных звонков Л. и уклонения адвоката Ш. от встречи с нею, комиссия считает, что адвокат по соглашению должен предусматривать все возможные препятствия у доверителей для достижения ими поставленной перед доверенным лицом цели. Именно такое отношение согласуется с профессиональными принципами деятельности адвоката, в том числе, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности. В указанной ситуации, по мнению комиссии, адвокат Ш. проявил недальновидность и оставил Л. без необходимой юридической помощи, что привело к пропуску срока исправления допущенных недостатков при подготовке и подаче заявлений, и отказу в их принятии о возбуждении уголовных дел частного обвинения.
Других оснований жалобы не заявлено.
В соответствии с ч.1 п.2 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката квалификационная комиссия должна дать заключение по возбужденному дисциплинарному производству в том заседании, в котором состоялось разбирательство по существу, на основании непосредственного исследования доказательств, представленных участниками производства до начала разбирательства, а также их устных объяснений.
Согласно п.4 ст.18 указанного Кодекса применение к адвокату мер дисциплинарной ответственности, включая прекращение статуса адвоката, является предметом исключительной компетенции Совета.
При вышеизложенных обстоятельствах квалификационная комиссия приходит к выводу, что адвокат Ш. нарушил свои профессиональные обязанности в том, что в течение времени с 07 апреля по 06 июля 2016 г. некачественно подготовил от имени Л. два заявления в порядке частного обвинения в отношение Ш., без просьбы заявителя о возбуждении уголовного дела, конкретизации места преступления, последовательного механизма образования побоев у потерпевшего и списка свидетелей, подтверждающих обвинение; в течение предоставленного после 08 июля 2016 г. судом времени, оставил своего доверителя Л. без необходимой юридической помощи по исправлению поданных заявлений в порядке частного обвинения, что привело к пропуску срока исправления допущенных недостатков при подготовке и подаче заявлений, и отказу в их принятии о возбуждении уголовных дел частного обвинения.
Таким образом, на основании непосредственно исследованных материалов дисциплинарного производства, квалификационная комиссия пришла к выводу, что адвокат Ш. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Решением Совета АП УР 23.03.2017 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката Ш. прекращено за истечением сроков применения мер дисциплинарной ответственности.
9. Адвокат по просьбе подзащитного или по собственной инициативе при наличии к тому оснований обжалует его задержание, избрание ему меры пресечения, продление срока содержания под стражей или срока домашнего ареста, применение к подзащитному иных мер процессуального принуждения, другие решения и действия (бездействие), нарушающие права и законные интересы подзащитного. Участие адвоката-защитника в ходе предварительного следствия во всех следственных, процессуальных действиях, проводимых с участием подзащитного, является обязательным.
В Адвокатскую палату УР поступила жалоба И. в отношении практикующего в адвокатском кабинете адвоката Л. Из жалобы и представленных в АП УР сторонами конфликта - адвоката и подзащитного - документов следует, что И.М, 1988 г.р., ранее неоднократно судимый, привлечен к уголовной ответственности за то, что 16.07.2016 г. в период с 23 часов до 23 часов 25 минут на почве личных неприязненных отношений избил Ш. и И.А., применяя при этом в качестве оружия стеклянную бутылку и деревянную доску, причинил каждому потерпевшему тяжкий вред здоровью. Потерпевшие пребывают в отделении реанимации. И.М. предъявлено обвинение по п. «б» ч. 3 ст. 111 УК РФ.
Следователь для осуществления защиты И.М. назначил адвоката Л.
В жалобе И.М. утверждает, что «большую часть времени на следственных действиях адвокат Л. спал либо вообще отсутствовал»:
- 03.08.2016 г. следователь У. в кабинете ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по УР знакомила И.М. с процессуальными документами, на которых уже стояли подписи адвоката, а сам он отсутствовал.
- 03.09.2016 г. адвокат Л. отсутствовал при ознакомлении И.М. с протоколом проверки показаний на месте.
И.М. также предъявляет адвокату Л. претензии в том, что тот не обжаловал Постановление судьи М-о районного суда УР от 21.07.2016 г. об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, а также не обжаловал Постановление судьи М-го районного суда УР от 09.09.2016 г. о продлении меры пресечения в виде заключения под стражу до 6 месяцев, т.е. до 17.01.2017 г.
И.М. просит АП УР о прекращении статуса адвоката Л., поскольку его «недостойное поведение… несовместимо с … пребыванием в рядах Адвокатуры РФ».
В объяснениях на жалобу адвокат Л. отметил, что не согласен с доводами И.М.
Перед каждым следственным действием адвокат Л. постоянно проводил беседы с подзащитным, обсуждая вопросы защиты. До 29.09.2016 г. И.М. не предъявлял никаких претензий к нему. В названный день в М-ом районном суде УР рассматривались три жалобы И.М. в порядке ст.125 УПК РФ на действия (бездействие) следователя, в которых обвиняемый, в частности, отметил, что в ходе предварительного следствия были нарушены его права на свободу и личную неприкосновенность, на достоинство, на государственную и судебную защиту прав и свобод, на получение квалифицированной юридической помощи.
В своих жалобах в суд И.М., в частности, утверждал, что при проведении следственных действий ему не разъяснялись его процессуальные права, а адвокат присутствовал не на всех следственных действиях, а когда присутствовал, то спал.
При беседе с И.М. адвокат Л. выяснил, что подзащитный сам лично не писал никаких жалоб. Их ему подготовили сокамерники по учреждению ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по УР. После заявленного адвокатом Л. ходатайства о проведении ряда следственных действий в целях исключения из обвинения вмененного следователем И.М. факта состояния алкогольного опьянения при совершении преступления, последний отказался от своих жалоб в суде. Копии постановлений судьи М-го районного суда УР от 29.09.2016 г. адвокатом Л. представлены. Между тем жалобу из АП УР И.М. не отозвал.
Адвокат Л., извещенный о дне и месте проведения заседания квалификационной комиссии, не явился. В АП УР от него поступили дополнительные пояснения. В них он сообщает, что никаких нарушений при осуществлении защиты интересов И.М. не допускал. Все следственные действия производились при его участии.
В отношении И.М. 21.07.2016 г. была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. И.М. свою вину признавал полностью, против заключения под стражу не возражал. После оглашения постановления суда о заключении под стражу И.М. просьб об обжаловании ареста не заявлял, пояснил, что обжаловать постановление не надо, и он не будет.
03.08.2016 г. следователь известила адвоката Л. о необходимости выехать в следственный изолятор для ознакомления И.М. с постановлением о назначении экспертизы. В указанный день адвокат Л. выехать в г. Ижевск из М. не смог в связи с занятостью в судебном заседании по другому делу. Несмотря на это следователь ознакомила И.М. с протоколом от 03.08.2016 г. Вечером 08.03.2016 г. следователь вызвала адвоката Л. для ознакомления с протоколом. Адвокат Л., увидев подпись И.М. в протоколе, также ознакомился с ним, удостоверив своей подписью. Никаких замечаний на протокол от И.М. не поступало.
09.09.2016 г. М-м районным судом УР удовлетворено ходатайство следователя о продлении меры пресечения в виде заключения под стражу И.М. Намерений обжаловать постановление суда И.М. не высказывал.
Между тем квалификационной комиссией АП УР в ходе заседания установлено, что постановлением следователя СО МВД России по М-му району УР У. адвокат Л. назначен защитником И.М. обвиняемого в совершении преступления предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 111 УК РФ.
Постановлением судьи М-го районного суда УР от 21.07.2016 г. обвиняемому И.М. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу сроком на 2 месяца, то есть до 18.09.2016 г. В ходе судебного заседания обвиняемый И.М. свою причастность к совершению преступления не отрицал, но возражал против удовлетворения ходатайства следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, ориентировал суд избрать в отношении него меру пресечения в виде домашнего ареста.
Защитник-адвокат Л. поддержал мнение подзащитного, однако постановление судьи М-го районного суда УР от 21.07.2016 г. в интересах подзащитного И.М. не обжаловал, поскольку не усматривал для этого оснований.
Постановлением судьи М-го районного суда УР от 09.09.2016 г. обвиняемому И.М. мера пресечения в виде заключения под стражу продлена сроком на 4 месяца, то есть до 17.01.2017 г. В ходе судебного заседания обвиняемый И.М. выразил свое несогласие с постановлением следователя, просил изменить меру пресечения на домашний арест. Защитник адвокат Л. поддержал позицию подзащитного, однако постановление судьи М-го районного суда УР от 09.09.2016 г. в интересах подзащитного Иванова А.М. не обжаловал.
То обстоятельство, что адвокат, при наличии позиции подзащитного, не согласного с арестом, не обжаловал постановления суда об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, продления срока содержания под стражей, и не получил от доверителя письменного заявления об отказе от обжалования постановлений суда, квалификационная комиссия расценила нарушением требований законодательства об адвокатуре.
Корпоративные нормы об адвокатской деятельности содержат требование о необходимости получения адвокатом письменного отказа от обжалования только приговора (пункт 4 статьи 13 КПЭА). Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР пришла к выводам, что положение пункта 4 статьи 13 КПЭА распространяется не только на приговор суда, но и на все вопросы, разрешаемые при его постановлении, в том числе судебные акты по вопросу об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
Вопрос о мере пресечения является одним из вопросов, разрешаемых судом при постановлении приговора (подпункт 17 пункта 1 статьи 299 УПК РФ). Таким образом, обжалование меры пресечения является обязанностью адвоката при наличии просьбы подзащитного, если суд не разделил позицию адвоката-защитника, при наличии оснований к отмене или изменению судебного акта по благоприятным для подзащитного мотивам. Соответственно, отказ от обжалования меры пресечения может быть зафиксирован адвокатом способом, позволяющим впоследствии точно установить волеизъявление доверителя.
Указанный порядок действий адвоката установлен пунктом 7 статьи 8 Рекомендаций Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики «О порядке участия адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве» (утверждены Решением Совета Адвокатской палаты УР от 19.05.2016 г., протокол № 4, с изменениями, принятыми Решением Совета Адвокатской палаты УР от 17.10.2016 г., протокол № 9). Защитник обжалует задержание подзащитного, решение об избрании подзащитному меры пресечения в виде заключения под стражу и продлении срока содержания под стражей (по просьбе подзащитного и (или) при наличии законных оснований обжалования). Положения пункта 8 статьи 10 Рекомендаций Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики «О порядке участия адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве» не должны истолковываться в качестве императивных в тех случаях, когда стороной защиты, с учетом конкретных обстоятельств дела, была согласована позиция, позволяющая защитнику более эффективно защищать права и интересы подзащитного и оказывать ему юридическую помощь без выполнения названных в них действий.
Адвокат Л. указанные предписания проигнорировал, чем нарушил законные права и интересы подзащитного И.М. на получение квалифицированной юридической защиты.
Адвокат Л. 03.08.2016 г. подписал протокол ознакомления обвиняемого И.М. с постановлением о назначении экспертизы в отсутствии самого подзащитного. Сам же обвиняемый подписал указанный протокол ранее, в отсутствии адвоката Л. Адвокат Л. полагает, что наличие подписи подзащитного без замечаний в протоколе явилось для него достаточным основанием к подписанию документа со своей стороны.
В соответствии со ст.53 УПК РФ с момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе участвовать в допросе подозреваемого, обвиняемого, а также в иных следственных действиях, производимых с участием подозреваемого, обвиняемого либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника в порядке, установленном УПК РФ.
Пункт 5 статьи 8 Рекомендаций Совета Адвокатской палаты УР «О порядке участия адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве» предусматривает непосредственное участие защитника во всех следственных, процессуальных действиях, проводимых с участием подзащитного.
В соответствии с ч.3 ст. 195 УПК РФ при назначении экспертизы следователь знакомит с постановлением о назначении судебной экспертизы подозреваемого, обвиняемого, его защитника, потерпевшего, его представителя и разъясняет им права, предусмотренные статьей 198 УПК РФ. Об этом составляется протокол, подписываемый следователем и лицами, которые ознакомлены с постановлением. При назначении и производстве судебной экспертизы подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, представитель вправе знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы, заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении, ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении, ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы, дополнительных вопросов эксперту.
Являясь независимым профессиональным советником по правовым вопросам (абзац 1 пункта 1 статьи 2 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»), адвокат самостоятельно определяет тот круг юридически значимых действий, которые он может и должен совершить для надлежащей защиты прав и законных интересов. Вместе с тем, согласно пунктам 2 и 4 статьи 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиту по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника.
То обстоятельство, что адвокат Л. 03.08.2016 г. подписал протокол ознакомления обвиняемого И.М. с постановлением о назначении экспертизы в отсутствии самого подзащитного, лишило последнего возможности получить квалифицированную правовую помощь при реализации прав обвиняемого предусмотренных ст. 198 УПК РФ. Права, предоставляемые обвиняемому, при назначении экспертизы, могут быть реализованы только при надлежащей, своевременной и непосредственной правовой помощи, т.е. с участием профессионального защитника, т.к. на этой стадии решаются такие важные вопросы с назначением экспертизы как: необходимость проведения экспертизы, обязательность проведения экспертизы, перечень вопросов поставленных перед экспертом, компетентность эксперта, соблюдение специальных требований к экспертам установленных законодательством и т.д. Подобного рода вопросы могут быть разрешены только с участием защитника.
Адвокат Л. указанные предписания проигнорировал, чем нарушил законные права и интересы подзащитного И. на получение квалифицированной юридической защиты.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (п.п. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (п. 2 ст. 7 названного Закона).
В соответствии с п.1 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право, в том числе, представлять доказательства (подп. 3 п. 5 ст. 23 Кодекса).
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.
Деятельность дисциплинарных органов адвокатских палат субъектов Российской Федерации по своей природе является правоприменительной, основанной на предписаниях Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».
Квалификационная комиссия и совет палаты в пределах своей компетенции самостоятельно определяют круг обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дисциплинарного производства, а выводы каких-либо иных органов, в том числе и судов, по смыслу закона, не могут иметь преюдициального значения для дисциплинарных органов адвокатской палаты в части доказанности действий (бездействия) адвоката и их юридической оценки.
В ходе дисциплинарного производства не нашли своего подтверждения утверждения И.М. о том, что «большую часть времени на следственных действиях адвокат Л. спал либо вообще отсутствовал». Из представленных адвокатом Л. копий материалов уголовного дела следует, что каких-либо замечаний от обвиняемого на действия адвоката не поступало. Из копий постановлений судьи М-го районного суда УР от 29.09.2016 г., предоставленных адвокатом Л., следует, что И.М. от своих претензий к адвокату в этой части отказался.
На основании п.п. 4 п. 1 ст. 7 и п.п. 2 п. 2 ст.17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. А в соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.
При вышеизложенных обстоятельствах, квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР пришла к заключению, что адвокат Л. допустил нарушения ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п.п.1 п. 1 ст.7, п.п. 4 п. 1 ст. 7), а также Кодекса профессиональной этики адвоката (п.1 ст. 8).
Решением Совета АП УР 23.03.2017 г. адвокату И. объявлено замечание.
Обзор подготовлен по материалам Квалификационной комиссии АП УР и решениям Совета АП УР 2016-2017 гг. вице-президентом АП УР Красильниковым Александром Николаевичем, и утвержден решением Совета АП УР 01.03.2018 г.
|
|
июл |
авг |
сен |
окт |
ноя |
дек |
= |
|
Обращения граждан |
20 |
18 |
23 |
10 |
25 |
16 |
112 |
|
Сообщения судов |
3 |
1 |
3 |
|
5 |
4 |
16 |
|
Сообщения МВД, прокуратуры |
3 |
5 |
|
|
7 |
2 |
17 |
|
Жалобы (докладные) адвокатов |
2 |
1 |
|
|
|
1 |
4 |
|
Представл. вице-президентов |
1 |
12 |
3 |
|
12 |
4 |
32 |
|
Представл. Управлен. МЮ по УР |
|
|
|
|
|
|
- |
|
ИТОГО: |
|
|
|
|
|
|
181 |
|
Дисциплинарные производства в квалификационной комиссии |
8 |
14 |
8 |
|
23 |
10 |
63 |
|
Дисциплинарные производства в Совете АП УР |
11 |
15 |
8 |
2 |
|
9 |
45 |