Дело Дмитрия Талантова

 г. Ижевск 13 апреля 2017 года

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики в составе членов Совета – ТАЛАНТОВА Д.Н., КРАСИЛЬНИКОВА А.Н., ЛЯМИНОЙ Л.В., БАЛАСАНЯН Г.М., ГАНЦЕВА М.В., ГЛУХОВА Д.Г., ЗАДВОРКИНОЙ Т.О., КИРАКОСЯНА С.Г., НОСКОВА Д.П., ПАНТЮХИНА Д.Б., РОМАНОВА А.А., ТУМАНСКОГО А.М., ТУХВАТУЛЛИНА З.Ш., ШИШОВА А.В.

с участием: Секретаря Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики Чучаловой Н.В., адвоката И.,

рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство в отношении адвоката И., возбужденное по заявлению М.,

 

Установил:

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката И. явилась жалоба (вх. №1164 от 25 октября 2016 года) гр. М.

Из жалобы М. следует, что адвокат И., после вступления 5 января 2016 г. в уголовное дело в защиту сына заявителя М. по назначению следователя, 11 января и 01 марта 2016 года заключила с ней соглашение по оказываемой защите, приняла от нее 20 000,00 рублей за предварительное следствие и 15 000,00 рублей за участие в суде, но в дальнейшем потребовала оплаты дополнительного гонорара. 21 апреля 2016 года М. уведомила И. о расторжении договора, а ее сын отказался в суде от ее услуг. Однако, адвокат И. высказала ей, что «так дело не оставит», стала преследовать доверителя. Автор жалобы считает, что адвокат И. произвольно внесла изменения в текст соглашения между ними и на этом основании стала требовать с нее дополнительный гонорар, обращалась в суд, где ей в удовлетворении иска отказали.

Также И. обращалась в правоохранительные органы об использовании доверителем М. незаконной медицинской справки, которая была приобщена к материалам уголовного дела по обвинению ее сына. М. полагает, что в связи с проверкой полиции по данному обращению И. она была дискредитирована перед соседями по месту жительства.

В подтверждение своей жалобы М. представила копии ее экземпляров договоров №№ 1, 2 об оказании помощи по уголовному делу с адвокатом И. по вознаграждениям адвоката на общую сумму 35 000,00 рублей, экземпляра договора №2 адвоката И. с отражением в нем в отличие от экземпляра М. вознаграждения адвоката по составлению ходатайств и иных процессуальных документов, участию в суде и посещению подзащитного под стражей, на общую сумму 11 000,00 рублей, квитанций №№ 2, 8, 12, 20 о принятии адвокатом наличных средств на общую сумму 35 000,00 рублей, уведомление адвоката И. от 19 апреля 2016 года с предложением принести оригинал договора доверителя, заполнения новых условий соглашения по стоимости оказываемых юридических услуг и квитанции об отправлении этого уведомления от 20 апреля 2016 года, уведомления М. о расторжении договора и конверта заказного письма от 21 апреля 2016 года, двух рукописных отчетов адвоката И. от 23 апреля 2016 года, отзыва М. на исковое заявление от 12 сентября 2016 года, определения суда об отклонении отвода судьи от 14 сентября 2016 года, резолютивной части решения и решения мирового судьи судебного участка № 2 Октябрьского района города Ижевска от 14 сентября 2016 года об отказе в удовлетворении иска И. к М. о взыскании задолженности по договору оказания услуг №1 и №2, проекта отзыва М. на апелляционную жалобу.

03 ноября 2016 года в адрес адвоката И. было направлено письмо (исх. №1245) с предложением представить объяснения по жалобе М.

Адвокат И. в объяснении от 30 ноября 2016 года на имя Президента Адвокатской палаты Удмуртской Республики (вх. № 1313 от 30 ноября 2016 года) указала, по существу, что защищала сына М. – М. по ч. 2 ст. 228, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ на предварительном следствии до 19 февраля 2016 года, затем в судебных заседаниях 24 марта, 05, 14 и 21 апреля 2016 года. В дальнейшем защиту М. осуществлял другой адвокат.

При ознакомлении 07 июня 2016 года с материалами уголовного дела по обвинению М. она обнаружила справку №27 от 06 апреля 2016 года на л.д. 155 тома 2, выданную БУЗ УР «ГБ №10 МЗ УР» М. с отметкой, что «по состоянию здоровья (она) нуждается в постоянной посторонней помощи». Имея медицинское образование и опыт медицинской практики в молодости, как пишет в объяснении И., она была возмущена тем, что М. злоупотребляет своим правом, использовав названную справку (выданную без оснований) в суде. Адвокат И. провела консультации в медицинских учреждениях по поводу справки М., и пришла к выводу, что названная справка выдана с нарушениями действующего законодательства.

Адвокат И. своё обращение с заявлением от 07 июля 2016 года в ОП № 5 УМВД города Ижевска о проведении проверки в порядке ст.ст. 140-145 УПК РФ, и возбуждении уголовного дела по ст. 327 УПК РФ (использование заведомо ложного документа) в отношении М., объясняет тем, что она имеет право на защиту от любых злоупотреблений и недобросовестности клиентов, которым оказывает правовую помощь. Она уверена, что деятельность правоохранительных органов должна быть направлена на исполнение своих профессиональных обязанностей противодействия преступности…, а не к сокрытию преступлений. И. возмущена тем, что проверка по её заявлению в ОП № 5 УМВД города Ижевска не проводилась длительное время, а когда была проведена, то вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по надуманным основаниям. Адвокат И. уверена в своей правоте и необоснованности к ней претензий.

Решение судьи Онеговой К.В. об отказе в удовлетворении ее, адвоката И., иска к М. она обжаловала в апелляционном порядке, считает судью заинтересованной в исходе дела, не защитившей от злоупотреблений и недобросовестности клиентов, которым адвокатом И. оказывалась юридическая помощь.

Считает, что М. клевещет на нее, говоря о том, что адвокат «преследует» и сказала в суде – так дело не оставит. Жалобу М. не признает в полном объеме.21 декабря 2016 года, ознакомившись с указанной жалобой М., Президентом Адвокатской палаты Удмуртской Республики было вынесено Решение о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката И. и вынесении его на заседание Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики.

03 февраля 2017 года в помещении Адвокатской палаты Удмуртской Республики по адресу: г. Ижевск, ул. Родниковая, 62, состоялось заседание Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики в составе: председателя Квалификационной комиссии Талантова Д.Н., заместителя председателя Квалификационной комиссии Самойлова В.В., секретаря Квалификационной комиссии Чучаловой Н.В., членов Квалификационной комиссии: Сосновского Д.В., Барышникова С.В., Зайцевой С.В., Писаревой О.М., Кудрявцева А.Р., Наумовой М.О., Габзулатинова Р.М., Пузановой И.Р., Гаязова Г.Г.

На заседании Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики присутствовали заявитель М., ее представитель Ш., допущенная к участию при рассмотрении настоящего дисциплинарного производства по письменному заявлению М., адвокат И. Все участники дисциплинарного производства были надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения дисциплинарного производства.

На заседании Квалификационной комиссии участниками были даны следующие пояснения.

М. пояснила, что с адвокатом И. заключила договор об оказании юридической помощи сыну. Вынуждены были отказаться от услуг И., поскольку та стала требовать большие суммы, которые не были оговорены в договоре. Когда они с сыном отказались от ее услуг, адвокат сказала, что подаст в суд о взыскании суммы.

В дальнейшем И. обратилась в отдел полиции о привлечении ее к уголовной ответственности, по поводу того, что у М. незаконная медицинская справка, согласно которой за ней требуется уход. Справка была приобщена к материалам уголовного дела ее сына – М. Эту справку ей рекомендовала получить адвокат И. Она получила справку 06.04.2016 г. в поликлинике для того, чтобы сына оставили отбывать наказание в Удмуртии. 06 февраля 2017 года должен быть суд по обжалованию И. решения мирового судьи о взыскании с нее денежной суммы.

Считает, что адвокат И. заслуживает наказания.

На вопросы комиссии М. пояснила, что в заявлении адвоката И. ставился вопрос о привлечении ее к уголовной ответственности. К ней подъезжали сотрудники полиции. В дальнейшем было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Представитель М. – Ш. пояснила, что М. обратилась с вопросом о том, чтобы ее оставили в покое. Сотрудники полиции к М. пришли, когда уже был вынесен приговор в отношении ее сына.

Адвокат И. пояснила, что было заключено два договора. С ее стороны было добросовестное исполнение договоров об оказании юридической помощи, исполнение было в большем объеме, чем было предусмотрено по условиям договора. По второму договору было предусмотрено участие в суде. 26 февраля 2016 года, общалась с М. Ею был выполнен большой объем работы. Обращение с ее стороны в суд о взыскании задолженности с М. обоснованно. Был предоставлен отчет о проделанной работе. В договоре предусмотрено было 20 000,00 рублей за участие на следствии. Их М. оплатила. Во втором договоре 10 000,00 рублей. Их также М. оплатила. Дополнительные соглашения не оформляли. Никогда не беседовала с М. об истребовании медицинской справки, никогда не видела справку. Написала заявление о привлечении к уголовной ответственности лиц.

В июне 2016 года знакомилась с материалами уголовного дела в суде и увидела справку, и очень была удивлена наличием этой справки, что М. нуждается в постоянном уходе. На тот момент уже не участвовала по делу. Эта справка была в деле, находящемся в производстве судьи М. Знакомилась с материалами уголовного дела в связи с подачей жалобы М. в Адвокатскую палату Удмуртской Республики. Подумала о наличии коррупции в суде. Звонила Вице-президенту палаты К. и сообщила, что имеется поддельная справка, и спросила как поступить, если обратиться в полицию о подложности данного документа. К. ей пояснил, что это мужественный поступок.

М. отказался от ее услуг 21 апреля 2016 года. Также пояснила, что никогда не разговаривала грубо с доверителями.

Квалификационная комиссия, выслушав участников дисциплинарного производства, изучив представленные участниками дисциплинарного производства документы и материалы, проанализировав их, пришла к выводу, что в действиях адвоката И. имеют место нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационной комиссией установлено.

Из жалобы, объяснений автора жалобы, ее представителя, адвоката и представленных документов следует:

В результате оперативно-розыскных мероприятий «проверочная закупка наркотических средств» 04 января 2016 года сотрудники полиции задержали М. По данному факту Следственной частью СУ МВД по Удмуртской Республике было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 228.1, ч. 2 ст. 228 УК РФ.

05 января 2016 года адвокат И. через Единый диспетчерский центр Адвокатской палаты Удмуртской Республики была назначена следователем в качестве защитника М. и приняла на себя его защиту по настоящему уголовному делу.

11 января 2016 года адвокат И. заключила с матерью М. – М., соглашение №1 о защите ее сына на предварительном следствии, за что в этот же день получила от М. по квитанциям предусмотренный договором гонорар в общем размере 20 000,00 рублей.

С 15 января 2016 года адвокат И. по ордеру №8 осуществляла защиту М. по заключенному соглашению №1: посещала подзащитного в СИЗО-1 города Ижевска, знакомилась с экспертизами, опрашивала свидетеля А. по обстоятельствам дела, участвовала в дополнительном допросе подзащитного в ИВС города Ижевска, при перепредъявлении ему обвинения по п. «г» ч. 4 ст. 228.1, ч. 2 ст. 228 УК РФ, при его дополнительном допросе, при продлении срока содержания под стражей и знакомилась с материалами уголовного дела.

01 марта 2016 года адвокат И. заключила с М. соглашение №2 о защите ее сына в ходе разбирательства уголовного дела в суде первой инстанции, за что в этот же день получила от М. по квитанциям предусмотренный договором гонорар в общем размере 15 000,00 рублей.

С 01 марта 2016 года адвокат И. осуществляла защиту М. по заключенному соглашению №2: беседовала со свидетелями К., С. по характеризующим обстоятельствам, участвовала при продлении срока содержания под стражей, посещала М. и заместителя начальника СИЗО-1 города Ижевска по поводу состояния здоровья подзащитного и получения им лекарств, участвовала в судебных заседаниях Первомайского районного суда города Ижевска.

06 апреля 2016 года М. в Городской больнице №10 МЗ Удмуртской Республики получила справку №27 с отметкой о нуждаемости по состоянию здоровья в постоянной посторонней помощи, которая была приобщена Первомайским райсудом к материалам уголовного дела М.

20 апреля 2016 года адвокатом И. в адрес М. по почте направлено уведомление от 19 апреля 2016 года с предложением принести оригинал договора доверителя и предложением заполнения новых условий соглашения №2 по стоимости оказываемых юридических услуг, в котором также было указано о праве расторгнуть заключенное между сторонами соглашение.

21 апреля 2016 года М. также почтой на абонентский ящик адвоката И. направила уведомление об исполнении своих обязательств по соглашению и расторжении договора по своей инициативе.

В ходе судебного заседания Первомайского районного суда города Ижевска по уголовному делу 21 апреля 2016 года М. отказался от услуг адвоката И. и суд этот отказ удовлетворил. Дальнейшее рассмотрение уголовного дела в суде по обвинению М. проводилось с участием другого защитника.

23 апреля 2016 года адвокат И. подготовила отчеты по защите М. по заключенным с М. соглашениям, согласно которым, часть фактически выполненной работы оказалась не оплаченной.

07 июня 2016 года адвокат И.. в ходе ознакомления с материалами уголовного дела по обвинению М., предоставленного ей для подготовки искового заявления в суд, обнаружила на листе 155 тома 2 вышеуказанную медицинскую справку №27.

После этого адвокат И. обратилась в Мировой суд судебного участка №2 Октябрьского района города Ижевска с исковым заявлением к М. о взыскании с нее задолженности по заключенным соглашениям оказания услуг.

07 июля 2016 года адвокат И.. обратилась в ОП №5 УМВД города Ижевска о проведении проверки в порядке ст.ст. 140-145 УПК РФ по факту законности и обоснованности оформления и выдачи медицинской справки на имя М. и возбуждении уголовного дела по ст. 327 УК РФ – использование заведомо ложного документа.

Решением Мирового суда судебного участка №2 Октябрьского района города Ижевска от 14 сентября 2016 года исковые требования адвоката И. к М. по вышеуказанным соглашениям №№ 1, 2, судебных расходов – оставлены без удовлетворения, по причине выполнения ответчиком условий соглашения в полном объеме и отсутствию оснований для увеличения стоимости оказанных услуг.

12 октября 2016 года около 17.30 часов в квартиру М. явились сотрудники полиции Первомайского района города Ижевска в целях проверки заявления И.

Постановлением участкового уполномоченного ОП №3 УМВД России по городу Ижевску 21 октября 2016 года в возбуждении уголовного дела по заявлению адвоката И. по факту использования М. заведомо подложного документа отказано.

25 октября 2016 г. в Адвокатскую палату УР поступила (вх. №1164 от 25 октября 2016 года) жалоба М. в отношении адвоката И.

В соответствии с п. 4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении. Изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, обращения не допускается.

Требования заявителя жалобы М. сформулированы в виде просьбы разобраться в сложившейся ситуации и прекратить ее преследование со стороны адвоката И.

Согласно п. 4 ст. 29 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту – ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре») адвокатская палата создается в целях, в том числе, контроля за соблюдением адвокатами кодекса профессиональной этики адвоката.

По ч. 2 п. 7 ст. 31 указанного закона президент адвокатской палаты возбуждает дисциплинарное производство в отношении адвоката или адвокатов при наличии допустимого повода и в порядке, предусмотренном кодексом профессиональной этики адвоката.

Частью 1 п. 2 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также неисполнение решений органов адвокатской палаты должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и совета, заседания которых проводятся в соответствии с процедурами дисциплинарного производства, предусмотренными настоящим Кодексом.

Следовательно, отсутствие требований заявителя о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности по возбужденному дисциплинарному производству не препятствует рассмотрению поступка адвоката на заседании соответствующей квалификационной комиссии и совета адвокатской палаты.

Жалоба М. содержит указание на то, что адвокат И. после отказа М. и ее сына от ее услуг, высказала доверителю, что «так дело не оставит», стала преследовать доверителя, произвольно внесла изменения в текст соглашения между ними и на этом основании стала требовать с нее через суд дополнительный гонорар, обращалась в правоохранительные органы о подготовке доверителем незаконной медицинской справки, в связи, с чем она перед соседями проверкой полиции по данному обращению была дискредитирована.

Из указанных оснований следует, что мотивами написания жалобы является, в частности, навязчивость, преследование, нарушение оформления договора, обращение в суд за взысканием гонорара, распространение информации о доверителе, действие вопреки его законным интересам и вопреки его воле.

Данные взаимосвязанные между собой действия адвоката И. указаны заявителем жалобы как самостоятельные нарушения, каждое из которых в отдельности допускает, в случае их выявления, дисциплинарную ответственность адвоката.

Именно по указанным основаниям Квалификационная комиссия проверяет соблюдение адвокатом И. норм законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Также Квалификационная комиссия отмечает, что дисциплинарное производство в отношении адвокатов является исключительно внутренним процессом региональной адвокатской палаты, которая не проводит каких-либо расследований, а ее представители не собирают доказательств и не опрашивают кого-либо, поскольку не имеют права и не наделены соответствующими полномочиями.

Сложившаяся дисциплинарная практика в Адвокатской палате Удмуртской Республике в соответствии со ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката основывается на принципах состязательности. Данные принципы требуют от сторон обоснования своих позиций доказательствами, представленными в установленном порядке.

В подтверждение своей жалобы М. представила, в частности, копии ее экземпляров договоров №№ 1, 2, экземпляра договора № 2 адвоката И. с отражением в нем в отличие от экземпляра М. вознаграждения адвоката по составлению ходатайств и иных процессуальных документов, участию в суде и посещению подзащитного под стражей, на общую сумму 11 000,00руб., квитанций №№ 2, 8, 12, 20, уведомление адвоката И. с предложением принести оригинал договора доверителя, заполнения новых условий соглашения по стоимости оказываемых юридических услуг, уведомления М. о расторжении договора и конверта заказного письма, двух рукописных отчетов адвоката И., решения мирового судьи об отказе в удовлетворении иска И. к М. о взыскании задолженности по договорам оказания услуг.

В свою очередь, адвокат И. представила копии материалов адвокатского производства, в том числе, заявления в отдел полиции о проведении проверки по факту законности и обоснованности оформления и выдачи медицинской справки на имя М. и возбуждении уголовного дела по ст. 327 УК РФ – использование заведомо ложного документа, талон-уведомление о принятии заявления, медицинской справки № 27 с отметкой о нуждаемости М. по состоянию здоровья в постоянной посторонней помощи и постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.

По мнению Квалификационной комиссии, заключенные адвокатом И. соглашения с М. на оказание ее сыну М. юридической помощи на стадии следствия и суда, сформулированные в виде договора, в целом соответствует предъявляемым к нему ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» требованиям. Указанные соглашения имеют, в частности, предметы поручения и условия выплаты вознаграждения за оказываемую юридическую помощь.

В то же время, в представленной М. копии договора №2, как экземпляра договора адвоката И., имеются дополнительные записи с отражением в нем вознаграждения адвоката по составлению ходатайств и иных процессуальных документов, участию в суде и посещению подзащитного под стражей еще на общую сумму 11 000,00 рублей. Согласно указанного выше уведомления адвоката И. от 19 апреля 2016 года, направленного 20 апреля 2016 года в адрес М., именно о предложении принести оригинал договора доверителя и заполнить новые условия соглашения №2 по стоимости фактически оказанных адвокатом юридических услуг в этом уведомлении идет речь. Квалификационная комиссия соглашается с таким правом адвоката И., при оказании юридических услуг в большем объеме, чем это оговорено условиями соглашения, на возможность согласованного с доверителем внесения в заключенные соглашения уточнения по стоимости и тарифам оказываемых услуг. Однако, такое обоюдное согласование между сторонами соглашения достигнуто не было, напротив М. воспользовалась своим правом на расторжение заключенного соглашения, а подзащитный М. отказался в суде от услуг адвоката по соглашению.

Также Квалификационная комиссия, соглашается и с тем, что адвокат И. имела право на обращение в суд, в предусмотренном законом гражданском порядке, за взысканием с доверителя тех сумм, по ее мнению, которые ей были не выплачены. Так и надлежит расценивать дальнейшее обращение адвоката И. с исковыми требованиями к М. в мировой суд о взыскании с нее задолженности по договорам оказания услуг, судебных расходов.

Кроме того, лишение права адвоката на разрешение в судебном порядке возможного спора между ним и его доверителем по вопросам оплаты гонора и/или вознаграждения в рамках соглашения, представляющего гражданско-правовой договор, нарушало бы равенство субъектов гражданских правоотношений, возможность отстаивать адвокату свою точку зрения.

Вместе с тем, у Квалификационной комиссии, несмотря на апелляционное обжалование адвокатом И. решения Мирового суда судебного участка №2 Октябрьского района города Ижевска от 14 сентября 2016 года, нет сомнений относительно законности и обоснованности этого судебного решения. Данным решением исковые требования адвоката И. к М. по вышеуказанным соглашениям №№1, 2, судебных расходов – оставлены без удовлетворения. Действительно, доверителем М. выполнены все условия соглашения с адвокатом И. по оплате, новые уточнения по стоимости и тарифам оказываемых услуг между сторонами соглашения достигнуты не были.

Поэтому, в этой части жалобы – нарушение адвокатом И. оформления договора, обращение ею в суд за взысканием гонорара с доверителя, комиссия не усматривает каких-либо нарушений.

Относительно навязчивости адвоката И. – преследования доверителя М., Квалификационная комиссия отмечает следующее.

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, в Адвокатской палате Удмуртской Республики исходят последовательно из презумпции добросовестности адвоката. Обязанность опровержения добросовестности адвоката возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.

Действительно, п.п. 6 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката установлено, что адвокат не вправе, в частности, навязывать свою помощь лицам и привлекать их в качестве доверителей путем использования личных связей с работниками судебных и правоохранительных органов, обещанием благополучного разрешения дела и другими недостойными способами.

Однако, при наличии действий адвоката И. в отношении М..: по направлению уведомления с предложением заполнения новых условий соглашения; подготовка отчетов, согласно которым, часть фактически выполненной работы оказалась не оплаченной; ознакомление с материалами уголовного дела после прекращения защиты; обращение в суд за взысканием задолженности по заключенным соглашениям оказания услуг – элементов, которые вполне могут восприниматься доверителем, как навязчивость или преследование, но как указано выше, являются лишь правом адвоката на разрешение споров с доверителем в правовом русле, то есть посредством предусмотренных законом процедур.

Сама адвокат И. со своей стороны уверена в своей правоте, необоснованности к ней претензий и отсутствию грубости со своей стороны по отношению к доверителю.

Доказательств обратного в этой части жалобы в материалах дисциплинарного производства нет и сторонами не представлено.

Между тем, в части распространения адвокатом И. информации о доверителе, действие адвоката И. вопреки законным интересам доверителя и вопреки его воле, Квалификационная комиссия усматривает следующее.

В соответствии с п. 1, п. 2 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката доверия к адвокату не может быть без уверенности в сохранении профессиональной тайны. Профессиональная тайна адвоката (адвокатская тайна) обеспечивает иммунитет доверителя, предоставленный последнему Конституцией Российской Федерации; соблюдение профессиональной тайны является безусловным приоритетом деятельности адвоката. Срок хранения тайны не ограничен во времени.

Согласно п. 3, п. 4 ст. 6 указанного Кодекса адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить профессиональную тайну никем, кроме доверителя; без согласия доверителя адвокат вправе использовать сведения в объеме, который адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу.

По п. 5 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката правила сохранения профессиональной тайны распространяются на, в том числе, информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи; любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.

Подпунктами 1, 2 п. 1 ст. 9 указанного Кодекса адвокат не вправе, в частности, действовать вопреки законным интересам доверителя; занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле.

Когда как, адвокат И. 07 июня 2016 года, уже не осуществляя защиту М., в ходе ознакомления с материалами уголовного дела, обнаружила медицинскую справку №27 с отметкой о нуждаемости М. по состоянию здоровья в постоянной посторонней помощи. С копией данной справки 07 июля 2016 года адвокат И. обратилась в отдел полиции по факту законности и обоснованности оформления и выдачи указанной справки на имя М. и возбуждении уголовного дела по ст. 327 УК РФ – использование заведомо ложного документа. Данная справка использовалась защитой М., как доказательство смягчающее уголовную ответственность ее, адвоката И., подзащитного, о чем она не знать не могла.

Указанными действиями адвокат И. полученные ей сведения о доверителе М. и подзащитном М., связанные с оказанием юридической помощи, вопреки законным интересам этого доверителя и подзащитного, и вопреки их воле передала в отдел полиции для возбуждения уголовного дела по ст. 327 УК РФ – использование заведомо ложного документа, нарушила адвокатскую тайну.

Обстоятельств необходимой разумности использования полученных адвокатом И. сведений – оправдывающих действия адвоката, Квалификационная комиссия не усматривает.

Доводы адвоката И. о том, что она имеет право на защиту от любых злоупотреблений и недобросовестности клиентов, которым оказывает правовую помощь, в том числе, на противодействие преступности, коррупции, комиссией не принимаются. Поскольку данные сведения использованы адвокатом И. вне рамок гражданского спора между ней и доверителем или подзащитным, не для своей защиты по возбужденному против нее, адвоката И., дисциплинарному производству или уголовному делу, а для исполнения гражданского долга, как юриста, гражданина. Эта мотивация адвоката И., в отличие от устных пояснений на заседании комиссии, указана ей в письменных объяснениях в Адвокатскую палату Удмуртской Республики от 30 ноября 2016 года на жалобу М. и согласуется с установленными обстоятельствами дисциплинарного производства.

Довод автора жалобы М.. о том, что медицинскую справку ей предложила получить И. Квалификационная комиссия принять не может, в связи с отсутствием доказательств этого предложения адвокатом И., предъявления этой справки в суд после отказа от участия этого адвоката и утверждения И.. об обнаружении этой справки в ходе ознакомления 07 июня 2016 года с материалами уголовного дела для подготовки искового заявления в мировой суд.

Других оснований жалобы не заявлено.

В соответствии с ч. 1 п. 2 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката квалификационная комиссия должна дать заключение по возбужденному дисциплинарному производству в том заседании, в котором состоялось разбирательство по существу, на основании непосредственного исследования доказательств, представленных участниками производства до начала разбирательства, а также их устных объяснений.

Согласно п. 4 ст. 18 указанного Кодекса применение к адвокату мер дисциплинарной ответственности, включая прекращение статуса адвоката, является предметом исключительной компетенции Совета.

При вышеизложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия приходит к выводу, что адвокат И. нарушила свои профессиональные обязанности в том, что полученные ей 07 июня 2016 года сведения в медицинской справке и уголовном деле о доверителе М. и подзащитном М., связанные с оказанием юридической помощи, вопреки законным интересам этого доверителя и подзащитного, и вопреки их воле передала 07 июля 2016 года эти сведения в отдел полиции с заявлением для возбуждения уголовного дела по ст. 327 УК РФ – использование заведомо ложного документа, нарушила адвокатскую тайну.

Таким образом, на основании непосредственно исследованных материалов дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия приходит к выводу, что адвокат И. нарушила нормы законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что адвокат И. нарушила норма Федерального закона от 31 мая 2002 года №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»:

- п.п.1 п.1 ст. 7 – адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами;

- п.п.4 п.1 ст. 7– адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Адвокатом И. нарушены нормы Кодекса профессиональной этики адвоката:

- п.1 ст. 8 – при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами;

- п. 2 ст. 5 – адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву доверия;

-п. 3 ст. 6 – адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить профессиональную тайну никем, кроме доверителя. Согласие доверителя на прекращение действия адвокатской тайны должно быть выражено в письменной форме в присутствии адвоката в условиях, исключающих воздействие на доверителя со стороны адвоката и третьих лиц;

- п.п. 1 п. 1 ст. 9 – адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне;

- п.п. 2 п. 1 ст. 9 – адвокат не вправе занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убежден в наличии самооговора своего подзащитного.

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства, возбужденного по жалобе М. (вух. №1164 от 25 октября 2016 года) в отношении адвоката И. на основании п.п. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, Квалификационная комиссия при Адвокатской палате Удмуртской Республики 03 февраля 2017 года вынесла заключение о том, что адвокат И. нарушила нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

13 апреля 2017 года Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики на своем заседании рассмотрел материалы дисциплинарного производства, возбужденного по жалобе М. в отношении адвоката И.

Адвокат И. в Замечаниях на Выписку из протокола №1-Д от 03 февраля 2017 года, Возражениях на заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики по материалам дисциплинарного производства от 03 февраля 2017 года, поступивших в Адвокатскую палату Удмуртской Республики 10 апреля 2017 года (вх. №№407, 408) указала на несогласие с Заключением Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 03 февраля 2017 года по изложенным в указанных документах доводам. Полагает, что законодательство об адвокатской деятельности и нормы адвокатской этики не нарушала.

На заседание Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики явилась адвокат И., которая сообщила членам Совета, что с заключением Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 03 февраля 2017 года знакома, с ним не согласна, не признает полностью, что нарушила адвокатскую тайну и преследует М.

Адвокат И. пояснила, что выполняла свои обязанности перед доверителем добросовестно и разумно. Также адвокат пояснила, что при ознакомлении с материалами дела в суде у судьи М. она обнаружила справку, которая, по ее мнению, не соответствует действительности. В дальнейшем адвокат обратилась с заявлением в органы полиции о привлечении виновных лиц в фальсификации справки. Адвокат пояснила, что не понимает, на каком основании судья М. взяла эту справку. Полагает, что на момент написания заявления о возбуждении уголовного дела все отношения с М. у нее закончились.

Также И. пояснила, что с материалами уголовного дела знакомилась на основании заявления. Знакомилась с делом как адвокат, ранее участвовавший в деле.

Адвокат И. пояснила, что обращение ее в правоохранительные органы с заявлением о возбуждении уголовного дела было связано с тем, что по ее мнению в действиях многих судей имеются признаки коррупции, с которой необходимо бороться. Сам факт приобщения справки она полагает, свидетельствует о наличии признаков коррупции в действиях судьи. Признание справки подложной ей нужно было для последующего установления коррупции в действиях судьи.

Заслушав объяснения адвоката И., рассмотрев и оценив все материалы дисциплинарного производства и заключение Квалификационной комиссии от 03 февраля 2017 года, вынесенное по дисциплинарному производству, возбужденному по жалобе гр. М. (вх. №1164 от 25 октября 2016 года) в отношении адвоката И. Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики находит заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 03 февраля 2017 года, вынесенное в отношении адвоката И. законным и обоснованным, соответствующим собранным в ходе дисциплинарного производства доказательствам, выводы, изложенные в заключении, объективными и мотивированными.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики, не пересматривая заключение Квалификационной комиссии по дисциплинарному производству, возбужденному в отношении адвоката И. в части установленных ею фактических обстоятельств, не выходя за пределы жалобы М., соглашается с выводами, изложенными в заключении Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 03 февраля 2017 года и считает, что в действиях адвоката И. имеются нарушения норм Федерального закона от 31 мая 2002 года №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (п.п.1 п.1 ст. 7, п.п. 4 п.1 ст.7) и Кодекса профессиональной этики адвоката (п. 6 ст. 8, п. 2 ст. 5, п. 3 ст. 6, п.п. 1 п. 1 ст. 9, п.п. 2 п. 1 ст. 9).

В соответствии с п.п.1 п.1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами.

Согласно п.п.4 п.1 ст. 7 указанного Федерального закона адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

В соответствии с п.1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами.

Согласно п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву доверия.

В соответствии с п.п. 1, 2 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката доверия к адвокату не может быть без уверенности в сохранении профессиональной тайны. Профессиональная тайна адвоката (адвокатская тайна) обеспечивает иммунитет доверителя, предоставленный последнему Конституцией Российской Федерации; соблюдение профессиональной тайны является безусловным приоритетом деятельности адвоката. Срок хранения тайны не ограничен во времени.

Согласно п.п. 3, 4 ст. 6 указанного Кодекса адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить профессиональную тайну никем, кроме доверителя; без согласия доверителя адвокат вправе использовать сведения в объеме, который адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу.

По п. 5 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката, правила сохранения профессиональной тайны распространяются, в том числе, на информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи; любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.

Подпунктами 1-2 п. 1 ст. 9 указанного Кодекса установлено, что адвокат не вправе, в частности, действовать вопреки законным интересам доверителя; занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики полагает, что полученные адвокатом И. в ходе ознакомления с материалами уголовного дела 07 июня 2016 года сведения, содержащиеся в справке №27 от 06 апреля 2016 года о доверителе М. и подзащитном М. являются сведениями, связанными с оказанием адвокатом юридической помощи. При этом, Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики отмечает, что адвокату И. достоверно было известно, что данная справка использовалась защитой М., как доказательство смягчающее уголовную ответственность.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики приходит к выводу, что обращаясь в отдел полиции с заявлением о возбуждении уголовного дела, с указанием на незаконность и необоснованность оформления и выдачи указанной справки, а также неправомерность ее использования адвокат И. использовала полученные ей сведения о доверителе М. и подзащитном М., связанные с оказанием юридической помощи, вопреки законным интересам этого доверителя и подзащитного, нарушила адвокатскую тайну.

Адвокат И. в ходе рассмотрения дисциплинарного производства Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики не отрицала, что в ходе ознакомления с материалами уголовного дела в отношении М., обнаружила медицинскую справку №27 с отметкой о нуждаемости М. по состоянию здоровья в постоянной посторонней помощи. С копией данной справки 07 июля 2016 года адвокат И. обратилась в отдел полиции по факту законности и обоснованности оформления и выдачи указанной справки на имя М. и возбуждении уголовного дела по ст. 327 УК РФ – использование заведомо ложного документа.

Доводы адвоката И. о том, что она имеет право, как гражданин и адвокат обратиться в полицию с заявлением о проверке при наличии признаков преступления для противодействия коррупции в судебной системе не могут быть приняты во внимание, поскольку противоречат п. 3, п. 4 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвокатов, устанавливающим, что адвокат вправе использовать сведения, связанные с оказанием юридической помощи только для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу. Иных исключений, позволяющих адвокату использовать полученные им сведения, связанные с оказанием юридической помощи действующим законодательством не установлено.

Доводы адвоката И. о том, что она не использовала сведения, полученные ей в ходе оказания юридической помощи, поскольку на момент получения информации о справке №27 от 06 апреля 2016 года соглашение с М. уже было расторгнуто Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики также не принимаются, поскольку согласно п. 3 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката правила сохранения профессиональной тайны распространяются, в том числе, на информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи, а также на любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи. При этом Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики полагает, что полученные адвокатом И. в ходе ознакомления с материалами уголовного дела 07 июня 2016 года сведения, содержащиеся в справке №27 от 06 апреля 2016 года о доверителе М. и подзащитном М., являются сведениями, связанными с оказанием адвокатом юридической помощи. О данном факте в частности свидетельствует указание адвоката И. в ходе рассмотрения дисциплинарного производства на тот факт, что знакомилась с материалами уголовного дела как адвокат, ранее участвовавший в деле.

Изложенные выводы в полной мере соответствуют правовой позиции, изложенной в Определении Конституционного суда Российской Федерации от 06 июля 2000 года №128-О, в соответствии с которой требованием о конфиденциальности определяются права и обязанности юриста, имеющие фундаментальное значение для его профессиональной деятельности; юрист должен соблюдать конфиденциальность в отношении всей информации, предоставленной ему самим клиентом, или полученной им относительно его клиента или других лиц в ходе предоставления юридических услуг; при этом обязательства, связанные с конфиденциальностью, не ограничены во времени. Не подлежит разглашению информация, которая получена адвокатом – независимо от времени и обстоятельств ее получения – в процессе профессиональной деятельности в рамках отношений с клиентом по оказанию ему квалифицированной юридической помощи.

Таким образом, Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики полагает, что адвокат И. использовала сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи вопреки законным интересам доверителя и подзащитного, против их воли, нарушила адвокатскую тайну, чем нарушила нормы Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики отмечает, что соблюдение профессиональной тайны, а также запрет на использование сведений, связанных с оказанием адвокатом юридической помощи вопреки законным интересам доверителя и против его воли являются безусловным приоритетом деятельности адвоката. Использование адвокатом И. сведений, связанных с оказанием адвокатом юридической помощи вопреки законным интересам доверителя и подзащитного, против их воли, нарушение адвокатской тайны являются грубым нарушением основополагающих принципов осуществления адвокатской деятельности, нарушают права и законные интересы доверителя и подзащитного, могут повлечь для них неблагоприятные последствия, подрывают доверие граждан к адвокату и адвокатуре в целом.

Установленные п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката сроки для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности не истекли.

В соответствии с подпунктами 2, 2.1, п. 2 ст. 17 Федерального закона от 31 мая 2002 года №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» статус адвоката может быть прекращен по решению совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, в региональный реестр которого внесены сведения об адвокате, на основании заключения квалификационной комиссии при нарушении адвокатом норм кодекса профессиональной этики адвоката; незаконном использовании и (или) разглашении информации, связанной с оказанием адвокатом квалифицированной юридической помощи своему доверителю.

С учетом характера и тяжести совершенного адвокатом И. дисциплинарного проступка, нарушения ей основополагающих норм и принципов осуществления адвокатской деятельности, которые подрывают доверие к адвокату и адвокатуре в целом, нарушают права и законные интересы доверителя и подзащитного, могут повлечь для них неблагоприятные последствия Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики считает необходимым применить в отношении адвоката И. меру дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.

В соответствии с подпунктами 2, 2.1, п. 2 ст. 17, ст. 31 Федерального закона от 31 мая 2002 года №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ст. ст. 18, 19, 24, 25 Кодекса профессиональной этики адвоката, Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики

РЕШИЛ:

1. Признать наличие в действиях адвоката И. практикующей в адвокатском кабинете нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

2. Применить к адвокату И., практикующему в адвокатском кабинете меру дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.

Резолютивная часть решения объявлена И. на заседании Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики 13 апреля 2017 года.

Решение Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики о прекращении статуса адвоката И. изготовлено в полном объеме 23 апреля 2017 года, т.е. до истечения 10 дневного срока, предусмотренного п. 8 ст. 24 Кодекса профессиональной этики адвоката.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЗАСЕДАНИЯ

СОВЕТА АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ

УДМУРТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ Д.Н. ТАЛАНТОВ

 

СЕКРЕТАРЬ ЗАСЕДАНИЯ

СОВЕТА АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ

УДМУРТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ Л.В. ЛЯМИНА