Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Удмуртской Республики за 2019 год

Кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает, что проступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также неисполнение решений органов адвокатской палаты должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и совета, заседания которых проводятся в соответствии с процедурами дисциплинарного производства.

Кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает, что проступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также неисполнение решений органов адвокатской палаты должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и совета, заседания которых проводятся в соответствии с процедурами дисциплинарного производства.

Настоящий Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Удмуртской Республики составлен по результатам изучения и обобщение практики рассмотрения Квалификационной комиссией и Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики дисциплинарных дел в отношении адвокатов Адвокатской палаты Удмуртской Республики и посвящен наиболее важным решениям, принятым органами Адвокатской палаты Удмуртской Республики по дисциплинарным производствам в 2019 году.

Статистическая информация рассмотрения дисциплинарных дел.

Информация о поступивших обращениях.

Поступило обращений
Всего	Жалобы граждан	Представления вице-президентов	Обращения судов	Представления УМЮ РФ по УР	Жалобы адвокатов	Другие
130	63	25	26	7	3	6
в.т.ч возбуждено дисциплинарных производств
79	21	25	24	7	2	---

Информация о результатах рассмотрения дисциплинарных дел Квалификационной комиссией Адвокатской палаты Удмуртской Республики (далее – Квалификационная комиссия).

ВСЕГО, в.т.ч. вынесены заключения:	76
о наличии дисциплинарного проступка	53
об отсутствии дисциплинарного проступка	14
об отсутствии повода для возбуждения дисциплинарного производства	4
о прекращение вследствие отзыва обращения	5

Информация о результатах рассмотрения дисциплинарных дел Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики.

ВСЕГО, в.т.ч. приняты решения	86
о наличии дисциплинарного проступка и применении меры дисциплинарной ответственности в виде замечания	30
о наличии дисциплинарного проступка и применении меры дисциплинарной ответственности в виде предупреждения	18
о наличии дисциплинарного проступка и применении меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката	2
дисциплинарное производство прекращено вследствие малозначительности совершенного адвокатом проступка	7
дисциплинарное производство прекращено вследствие отсутствия в действиях адвоката дисциплинарного проступка	24
дисциплинарное производство прекращено вследствие отсутствия повода для возбуждения дисциплинарного производства	2
дисциплинарное производство прекращено вследствие истечения сроков для привлечения к дисциплинарной ответственности	2
дисциплинарное производство прекращено вследствие отзыва обращения	1
дисциплинарное производство направлено в квалификационную комиссию для нового разбирательства	4
рассмотрение отложено на 2020 год	1

По результатам рассмотрения дисциплинарных дел органами Адвокатской палаты Удмуртской Республики определены следующие правовые позиции.

1. Дисциплинарные дела, возбужденные по жалобам доверителей

1.1. Прекращение адвокатом в одностороннем порядке выполнения принятых на себя по соглашению обязательств грубо нарушает права и интересы доверителя, что противоречит самой сути адвокатской деятельности.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Б. явилась жалоба А.

В ходе рассмотрения дисциплинарного дела Квалификационной комиссией установлено, что между адвокатом Б. и ООО «М» (директор – А.) ДД.ММ.ГГ. был заключен договор поручения, предметом которого определено, что доверитель поручает поверенному – адвокату Б. представление интересов ООО «М.» во всех судебных, налоговых, административных органах и учреждениях, органах внутренних дел, прокуратуры, органов и учреждениях здравоохранения, иных учреждениях и организациях любой формы собственности, в связи с гражданским спором с ООО «Б.» в рамках договора аренды № от ДД.ММ.ГГ., заключенного между ООО «М.» и ООО «Б.» на стадии досудебного урегулирования спора, а также рассмотрения гражданского дела в суде первой инстанции, всеми предусмотренными законодательством РФ способами, целесообразность применения которых определяется поверенным по согласованию с доверителем.

Пунктом 2.2 договора поручения предусмотрена обязанность адвоката Б. подготовить досудебную претензию в адрес ООО «Б.» в части нарушения условий договора аренды № от ДД.ММ.ГГ., а в случае не урегулирования гражданского спора в досудебном порядке, подготовить и подать исковое заявление в Арбитражный суд Удмуртской Республики, участвовать при рассмотрении дела в Арбитражном суде первой инстанции, подготавливать необходимые заявления, ходатайства, а также иные процессуальные документы, в рамках рассмотрения данного дела, совершить иные необходимые действия.

Сторонами был установлен следующий порядок расчетов: половина суммы гонорара вносится доверителем поверенному по истечении 12 дней с момента заключения договора, оставшаяся часть – в срок не позднее 3 дней с момента вынесения итогового решения по делу Арбитражным судом первой инстанции.

После заключения указанного договора адвокат Б. принял от ООО «М.» по квитанции без номера во исполнение договора поручения денежные средства в размере 90% от суммы гонорара по договору, то есть в размере большем, чем было предусмотрено соглашением сторон.

ДД.ММ.ГГ. ООО «М.» на имя адвоката Б. была выдана доверенность для представления интересов общества сроком на один год.

В этот же день от имени ООО «М.» в адрес ООО «Б.» было подано предложение по возобновлению действия договора аренды № от ДД.ММ.ГГ. за подписью руководителя, в котором в качестве представителя указан адвокат Б.

Как следует из жалобы А., адвокат Б. принятые на себя обязательства не выполнил, вводя доверителя в заблуждение. По утверждению А., адвокат Б. заверил доверителя, что подготовил в Арбитражный суд Удмуртской Республики иск к ООО «Б.», и, якобы, было вынесено решение суда в пользу ООО «М.». Ответчик, якобы, обжаловал решение суда в порядке апелляции, и апелляционная инстанция оставила названное решение без изменений. Фактически же в Арбитражном суде Удмуртской Республики иска ООО «М.» к ООО «Б.» не рассматривалось. С момента подачи в адрес ООО «Б.» предложения по возобновлению действия договора аренды адвокат Б. каких-либо действий, связанных с исполнением договора поручения не предпринимал, о приостановлении исполнения договора поручения по каким-либо причинам он доверителя не уведомлял. После получения денежной суммы в большем размере, чем было предусмотрено договором поручения, к исполнению его условий не приступал.

Адвокат Б. в своих объяснениях подтвердил факт наличия договорных отношений с ООО «М.» и указал, что фактически ему была уплачена сумма меньше указанной в квитанции; также адвокат пояснил, что между сторонами была достигнута договоренность, что исковое заявление к ООО «Б.» он подготовит, но фактически не подает в суд до того, как будет внесена оплата по договору от ДД.ММ.ГГ. в полном объеме. Впоследствии, ввиду невыплаты суммы гонорара в полном объеме, исковое заявление в арбитражный суд подано не было.

Квалификационная комиссия пришла к выводу, что в действиях адвоката Б. имеют место нарушения норм Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката по следующим основаниям.

В Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи (ч.1 ст. 48 Конституции Российской Федерации). Как следует из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 28.01.1997 № 2-П, «гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи… и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования, и критерии…». Адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», физическим и юридическим лицам (доверителям) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию (п. 1 ст. 1 названного Закона).

Таким образом, в институте адвокатуры реализуется гарантированное Конституцией Российской Федерации право каждого на получение квалифицированной юридической помощи.

Адвокатом является лицо, получившее в установленном Федеральным законом от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» порядке статус адвоката и право осуществлять адвокатскую деятельность. Адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам. Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (п. 2 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексом профессиональной этики адвоката, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката).

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.

Деятельность дисциплинарных органов адвокатских палат субъектов Российской Федерации по своей природе является правоприменительной, основанной на предписаниях Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Квалификационная комиссия и совет палаты в пределах своей компетенции самостоятельно определяют круг обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дисциплинарного производства, а выводы каких-либо иных органов, в том числе и судов, по смыслу закона, не могут иметь преюдициального значения для дисциплинарных органов адвокатской палаты в части доказанности действий (бездействия) адвоката и их юридической оценки.

Из представленных сторонами дисциплинарного производства документов Квалификационная комиссия не усмотрела каких-либо нарушений обязательств со стороны ООО «М.». Несмотря на это адвокат Б. в одностороннем порядке прекратил выполнять взятые на себя обязательства, предусмотренные соглашением об оказании юридической помощи (договором поручения) от ДД.ММ.ГГ., заключенным с ООО «М.». При наличии соглашения адвокат несет перед доверителем обязанность по выполнению принятых обязательств до полного их исполнения или расторжения соглашения. Обращение представителя ООО «М.» с жалобой на бездействие адвоката Б. с предоставлением соглашения и процессуальных документов, подтверждающих факт принятия на себя обязанности по оказанию правовой помощи и выполнения этой обязанности не в полном объеме, свидетельствует о недобросовестном выполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей.

Абсолютно недопустимо для адвоката, как лица, на которое возложено выполнение одной из важнейших конституционных обязанностей по защите прав граждан в виде оказания им квалифицированной юридической помощи, гарантированной государством, пренебрегать правами и интересами доверителя, что противоречит самой сути такой деятельности.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики, согласившись с выводами Квалификационной комиссии применил к адвокату Б. меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.

1.2. Недобросовестное исполнение профессиональных обязанностей со стороны адвоката ущемляет конституционные права доверителя на получение квалифицированной юридической помощи, негативно влияет на репутацию адвоката, а также подрывает авторитет адвокатуры в целом.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики поступила жалоба Г. в отношении адвоката П., в которой содержалось указание на то, что Г. заключила с адвокатом П. соглашение, выплатила гонорар, однако адвокат П. никаких действий со своей стороны по исполнению поручения не предприняла.

В ходе рассмотрения дисциплинарного производства были установлены следующие обстоятельства.

ДД.ММ.ГГ. между адвокатом П. и гр. Г. (доверитель) было заключено соглашение (договор) об оказании юридической помощи, предметом которого являлось участие адвоката в качестве представителя при ведении наследственного дела после смерти З., а также представление интересов доверителя в суде по наследственному спору после смерти З. (п. 1.1. соглашения). Пунктом 1.3. соглашения определены следующие формы и виды оказания юридической помощи: беседа и первичная консультация доверителя; представление интересов доверителя у нотариуса; подготовка и подача искового заявления, возражений, письменных пояснений, ходатайств и иных процессуальных документов, надобность в которых возникает в ходе судопроизводства по делу; представление интересов доверителя в суде первой инстанции при рассмотрении и разрешении дела по существу; ознакомление с протоколом судебного заседания и в случае необходимости принесение на протокол судебного заседания замечаний.

Копиями квитанций к приходным кассовым ордерам подтверждается, что Г. произведена оплата вознаграждения.

В своих объяснениях адвокат П. признала факт неисполнения обязательства Г., указав, что доверителем не оплачены необходимые расходы помимо вознаграждения адвоката, а именно: нотариальный сбор, госпошлина, расходы на бензин.

По результатам изучения материалов дисциплинарного производства Квалификационная комиссия пришла к выводу, что адвокат П. необоснованно самоустранилась от исполнения обязанностей по оказанию юридической помощи Г., возложенных на нее по условиям заключенного соглашения.

Также Квалификационной комиссией было указано на несостоятельность доводов адвоката П. о неоплате Г. необходимых расходов. Так, п. 3.5 соглашения, заключенного между адвокатом П. и Г. предусмотрено, что доверитель возмещает адвокату в полном объеме расходы организационно-технического характера, понесенные им в связи с выполнением настоящего соглашения (получение сведений по запросам на платной основе, получение консультаций и заключений специалистов, затраты на почтово-телеграфную и телефонную связь, транспортные расходы др.). Возмещение указанных расходов должно быть произведено доверителем в течение 3-х дней после представления адвокатом соответствующего документа. При этом необходимость осуществления действий, которые могут повлечь за собой несение расходов, согласовывается с доверителем. Пунктом 3.8 соглашения определено, что расходы адвоката, связанные с исполнением поручения, не включаются в размер гонорара. Размер понесенных адвокатом расходов на исполнение поручения (в том числе и затраты на горюче-смазочные материалы) отражается в дополнительном соглашении или акте выполненных работ.

Таким образом, условиями соглашения было установлено возмещение уже понесенных адвокатом расходов с соблюдением определенной процедуры: предварительное согласование данных расходов с доверителем, предоставление адвокатом доверителю оправдательных документов по понесенным адвокатам расходам, а также, в необходимых случаях, составление дополнительного соглашения или акта выполненных работ. Условий о внесении доверителем оплаты в счет предстоящих расходов соглашением не предусмотрено.

Квалификационная комиссия посчитала, что в материалах дисциплинарного производства отсутствуют документы, подтверждающие обращение адвоката к доверителю с требованием об оплате понесенных в связи с выполнением соглашения расходов, документы, подтверждающие такие расходы, а также доказательства согласования расходов с доверителем, в том числе, путем составления дополнительного соглашения.

В связи с изложенным, Квалификационная комиссия сочла, что при вышеизложенных обстоятельствах у адвоката не было оснований для одностороннего отказа от исполнения принятых на себя обязательств.

Кроме того, Квалификационная комиссия отметила, что адвокат П. в течение длительного времени не ставила Г. в известность о неисполнении ей принятого на себя поручения.

Неисполнение адвокатом П. поручения, предусмотренного соглашением (договором) об оказании юридической помощи, заключенного с Г., Квалификационная комиссия расценила как ненадлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем.

Кроме того, Квалификационная комиссия сочла, что бездействие адвоката П. свидетельствует о халатном отношении со стороны адвоката к выполнению своих обязанностей перед доверителем, ущемляет конституционные права Г. на получение квалифицированной юридической помощи; при этом недобросовестное исполнение профессиональных обязанностей со стороны адвоката не только негативно влияет на репутацию адвоката, но и подрывает авторитет адвокатуры в целом.

Исходя из изложенного, Квалификационная комиссия пришла к выводу, что адвокатом П. были нарушены следующие нормы Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»:

- п.1 ч.1 ст. 7 – адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами;

- п. 4 ч.1 ст. 7 – адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката;

Также Квалификационная комиссия сочла, что адвокатом П нарушены следующие нормы Кодекса профессиональной этики адвоката:

- п.1 ст. 8 – при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами;

- п. 2 ст. 5 – адвокат обязан избегать действий, направленных к подрыву доверия.

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства, возбужденного по жалобе Г. в отношении адвоката П, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о том, что адвокат П. нарушила нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката; ненадлежащим образом исполнила свои обязанности перед доверителем.

Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики адвокату П. объявлено предупреждение.

1.3. Квалификационная комиссия пришла к выводу, что адвокат не исполнила принятые на себя обязательства по заключенному договору. При этом претензии к адвокату о возврате уплаченного гонорара находятся вне компетенции адвокатской палаты, которая уполномочена рассматривать лишь вопросы, связанные с наличием в действиях (бездействии) адвоката признаков дисциплинарного проступка.

ДД.ММ.ГГ. С. заключила с адвокатом Д. договор об оказании правовой помощи, предметом которого являлась защита интересов в суде кассационной инстанции П., осужденного приговором Октябрьского районного суда г. Ижевска от ДД.ММ.ГГ. по п. «б» ч. 3 ст. 228.1, ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса РФ на 5 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима, а также оплатила установленный договором гонорар.

В дальнейшем С. обратилась в Адвокатскую палату Удмуртской Республики с жалобой на адвоката Д., с указанием на то, что ожидаемой правовой помощи от адвоката Д. она не получила и попросила оказать содействие в возврате суммы гонорара.

Адвокат Д. выразила свое несогласие с поступившей жалобой С., указав, что она изучила материалы уголовного дела П. в суде, подготовила кассационную жалобу на приговор и направила ее в Верховный Суд Удмуртской Республики. Впоследствии ею был получен ответ из Верховного Суда Удмуртской Республики о возврате кассационной жалобы со ссылкой на п.1 ч.1 ст.401.5, ст.401.4 Уголовно-процессуального кодекса РФ, с указанием на то, что кассационная жалоба не соответствует требованиям действующего законодательства и предложением устранить допущенные недостатки с возможностью повторного обращения. По утверждению Д., она предложила С. выяснить причину отказа в рассмотрении кассационной жалобы по существу, направив письменное обращение в адрес Председателя Верховного Суда Удмуртской Республики. По мнению адвоката Д., она выполнила условия договора с С. в полном объеме.

Изучив представленные сторонами дисциплинарного производства доказательства, Квалификационная комиссия пришла к выводу, что адвокат Д. не исполнила принятые на себя обязательства по заключенному с С. договору от ДД.ММ.ГГ., не оказала в полном объеме юридическую помощь по составлению кассационной жалобы и представительству в суде кассационной инстанции.

Так, материалами дисциплинарного дела установлено, что адвокатом Д. от своего имени в интересах П. составлялась кассационная жалоба на приговор Октябрьского районного суда. Данная кассационная жалоба оставлена без рассмотрения и возвращена адвокату Д. судьей Верховного Суда Удмуртской Республики ввиду несоответствия требованиям ст. 401.4 Уголовно-процессуального кодекса РФ. По мнению Квалификационной комиссии ответ из Верховного Суда Удмуртской Республики дает очевидное направление в работе адвокату по устранению процессуальных упущений, и повторной подаче кассационной жалобы на приговор, что не было сделано адвокатом Д. При этом этот ответ адресован лично адвокату Д., а не гражданке С., которая не полномочна обращаться куда-либо в интересах П.

Таким образом, рекомендации адвоката Д., которые она дала С., о письменном обращении в адрес Председателя Верховного Суда Удмуртской Республики по выяснению причин возвращения кассационной жалобы адвокату Д., носят явно не правовой характер.

На основании изложенного, Квалификационная комиссия усмотрела в действиях адвоката Д. нарушения норм Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката по следующим основаниям.

Пунктами 1, 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» установлено, что адвокат обязан: честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

Аналогичные положения предусмотрены п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, согласно которой при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

С учетом содержания приведенных положений действующего законодательства Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что адвокат Д. не исполнила свои обязательства по заключенному соглашению с С., чем допустила нарушение законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката.

Претензии С. к адвокату о возврате неотработанной части гонорара оставлены без рассмотрения, как находящиеся вне компетенции адвокатской палаты, поскольку адвокатская палата рассматривает лишь вопросы, связанные с наличием в действиях (бездействии) адвоката признаков дисциплинарного проступка. При этом Квалификационной комиссией было указано, что заявитель не лишена возможности обратиться по данному поводу с иском в порядке гражданского судопроизводства.

Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики к адвокату Д. была применена мера дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.

1.4. При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходила из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности).

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Ш. явилась жалоба Б.Н.В., из которой следует, что приговором Устиновского районного суда г. Ижевска от ДД.ММ.ГГ. сын заявительницы – Б.А.А., был признан виновным и осужден по ч.2 ст.228 Уголовного кодекса РФ РФ на 4 года 6 месяцев лишения свободы в ИК общего режима. Его защиту осуществлял адвокат Ш.

В дальнейшем Б.Н.В. обратилась к адвокату Ш. по вопросу изменения Б.А.А. вида исправительного учреждения и о его переводе в колонию-поселение, в связи с чем ДД.ММ.ГГ. между ними был заключен договор, в соответствии с условиями которого адвокат Ш. принял на себя обязательства по оказанию юридических услуг: по защите в Можгинском городском суде Удмуртской Республики по материалу об изменении режима отбывания наказания в отношении Б.А.А. Б.Н.В. выплатила адвокату Ш. установленную соглашением сумму вознаграждения.

ДД.ММ.ГГ. Можгинским районным судом Удмуртской Республики в удовлетворении ходатайства об изменении вида исправительного учреждения и переводе Б.А.А. в колонию-поселение было отказано.

По мнению заявителя Б.Н.В., адвокат Ш. недобросовестно, халатно отнесся к исполнению поручения – подготовил и направил в Можгинский районный суд Удмуртской Республики ходатайство в интересах Б.А.А. без учета того, что у последнего имелись пять нарушений режима содержания, четыре действующих взыскания, он водворялся в ШИЗО на 5 суток, у него посредственные характеристики от администрации ФКУ ИК-6 УФСИН России по УР, которая была против перевода осужденного в колонию-поселение.

При этом, по утверждению Б.Н.В., достоверно зная о бесперспективности заявленного ходатайства из-за имевшихся у Б.А.А. дисциплинарных взысканий, при наличии у администрации ФКУ ИК-6 УФСИН России по УР позиции о том, что Б.А.А. не встал на путь исправления, адвокат Ш. избрал путь формального оказания правовой помощи. Полагает, что адвокату Ш. после получения достоверной информации об условиях содержания Б.А.А. в ФКУ ИК-6 УФСИН России по УР и его поведении следовало сообщить об этом доверительнице, отложив подготовку и подачу ходатайства в суд на более поздний срок, когда были бы сняты дисциплинарные взыскания.

В объяснениях на жалобу адвокат Ш. пояснил, что ДД.ММ.ГГ. заключил соглашение с Б.Н.В. на защиту ее сына Б.А.А. по материалу об изменении режима отбывания наказания в Можгинской районном суде Удмуртской Республики. После получения копии приговора в отношении Б.А.А. в Устиновском районном суде г. Ижевска адвокат подготовил и подал в Можгинский районный суд Удмуртской Республики ходатайство об изменении вида исправительного учреждения и переводе Б.А.А. в колонию-поселение и в дальнейшем принял участие в суде первой и апелляционной инстанций. В ходатайстве об изменении вида исправительного учреждения и переводе Б.А.А. в колонию – поселение было отказано. К своим объяснениям адвокатом Ш. были приложены материалы адвокатского досье, подтверждающие указанные адвокатом обстоятельства.

В ходе рассмотрения дисциплинарного производства Квалификационной комиссией заявитель пояснила, что претензии к адвокату в том, что он пообещал ей положительный результат о переводе сына в колонию-поселение, но этого не сделал, полагает, что адвокат должен был знать о наличии наказаний у сына.

Адвокат Ш. пояснил, что позиция по делу была согласована с Б.А.А., который пояснил, что взыскания сняты. Адвокат обращает внимание, что на момент подачи им ходатайства действующих взысканий у Б.А.А. не было и проступки последним были совершены уже после первого судебного заседания. Также адвокат указал, что по согласованию с Б.А.А. сначала посредством адвокатского запроса, в предоставлении информации по которому было отказано, а в дальнейшем по судебному запросу были истребованы документы о состоянии здоровья Б.А.А. Также адвокат Ш. пояснил, что в ходе исполнения поручения ездил в исправительную колонию к Б.А.А. не менее пяти раз.

По результатам изучения материалов дисциплинарного производства Квалификационная комиссия пришла к следующему.

Дисциплинарное производство в отношении адвокатов является исключительно внутренним процессом региональной Адвокатской палаты, которая не проводит каких-либо «служебных расследований», а ее представители не изучают материалов судебных дел, не имея на то полномочий. В соответствии с Кодексом профессиональной этики адвоката (ст.ст. 20–23), все участники дисциплинарного конфликта вправе представлять доказательства в обоснование своих доводов.

Сложившаяся дисциплинарная практика в Адвокатской палате Удмуртской Республики, в соответствии со ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, основывается на принципах состязательности. Сторонам возникшего конфликта следует обосновывать свою позицию доказательствами, представив их в установленном порядке.

Исследовав доказательства, предоставленные участниками дисциплинарного производства, на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства Квалификационная комиссия пришла к выводу о том, что адвокатом Ш. не допущено нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, а также нет оснований и для утверждения о том, что адвокат Ш. ненадлежащим образом исполнил свои обязанности перед доверителем. При этом объяснения, данные адвокатом Ш. по доводам жалобы заявителя, Квалификационная комиссия признала убедительными, доводы об отсутствии в его действиях (бездействии) нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката заявителем – не опровергнутыми, а жалобу заявителя – не подтвержденной совокупностью доказательств, достаточной для опровержения презумпции добросовестности адвоката, в отношении которого возбуждено дисциплинарное производство.

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходила из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований. Однако таких доказательств заявителем не предоставлено, то есть данные адвокатом Ш. объяснения следует считать не опровергнутыми.

На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Ш. вследствие отсутствия в его действиях, нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

С учетом заключения Квалификационной комиссии Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики дисциплинарное производство в отношении адвоката Ш. было прекращено вследствие отсутствия в действиях адвоката дисциплинарного проступка.

1.5. Адвокат не вправе принимать поручение на защиту против воли подсудимого и навязывать ему свою помощь в суде в качестве защитника по назначению, если в процессе участвует защитник по соглашению.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Т. явилась жалоба гр. А., который указал, что при наличии защитника по соглашению адвокат Т., назначенная судом, вопреки его воле приняла участие в ходе рассмотрения уголовного дела Сарапульским городским судом Удмуртской Республики.

В ходе рассмотрения дисциплинарного производства Квалификационной комиссией Адвокатской палаты установлены следующие обстоятельства.

Адвокат Н. на основании соглашения об оказании юридической помощи осуществлял защиту гр. А. обвиняемого в совершении преступления предусмотренного ч.3, ст. 30, п.п. «а,б» ч.3, ст. 228.1 Уголовного кодекса РФ. По указанному уголовному делу ДД.ММ.ГГ. в Сарапульском городском суде Удмуртской Республики состоялось предварительное слушание ввиду поступления со стороны защиты ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору; в ходе предварительного слушания участвовал адвокат Н. Для подготовки стороны обвинения к даче заключения по заявленному ходатайству был объявлен перерыв до ДД.ММ.ГГ 16 час. 30 мин., защитник Н. сообщил, что участвовать в указанное время при рассмотрении дела не может ввиду занятости в Можгинском городском суде Удмуртской Республики. В адрес адвоката Н. Сарапульским городским судом Удмуртской Республики было направлено СМС-уведомление с просьбой подтвердить участие в судебном заседании, назначенном на ДД.ММ.ГГ. 16 час. 30 мин. В ответ адвокатом Н. посредством электронной почты на адрес Сарапульского городского суда Удмуртской Республики на имя судьи было направлено сообщение о невозможности участия в судебном заседании в связи с занятостью в судебном заседании Можгинского районного суда Удмуртской Республики.

На основании требования Сарапульского городского суда Удмуртской Республики адвокату Т. Единым Диспетчерским центром Адвокатской палаты Удмуртской Республики было направлено поручение на участие в судебном заседании Сарапульского городского суда Удмуртской Республики по защите А. на ДД.ММ.ГГ. в 16 час. 30 мин.

Адвокат Т. пояснила, что на основании поступившей заявки Единого Диспетчерского центра Адвокатской палаты Удмуртской Республики она явилась в суд ДД.ММ.ГГ. Указывает, что до начала судебного заседания ознакомилась с частью материалов уголовного дела, которые ее интересовали, в том числе, с сообщением адвоката Н. о невозможности его участия ДД.ММ.ГГ., которое было направлено по электронной почте. Также адвокат Т. пояснила, что до начала судебного заседания она провела беседу с гр. А., в ходе которой разъяснила ему, что суд назначил ее в качестве защитника лишь на одно судебное заседание ДД.ММ.ГГ., в котором будет выслушано мнение стороны обвинение и суд вынесет решение. Адвокат Т. указывает, что возражений от А. о невозможности рассмотрения уголовного дела ДД.ММ.ГГ. с ее участием не проступало, в судебном заседании А. заявил, что не согласен на участие адвоката по назначению, поскольку у него есть адвокат по соглашению, при этом судебное заседания отложить не просил, позицию А. она поддержала, просила суд отложить судебное заседание. После судебного заседания она вновь провела беседу с гр. А., который сообщил, что жалобу на решение суда он будет составлять с адвокатом Н. и в ее помощи более не нуждается. До судебного заседания с адвокатом Н. она не связывалась, поскольку А. ее не просил и сам переговорил с адвокатом Н.

По результатам оценки фактических обстоятельств дисциплинарного производства Квалификационная комиссия пришла к следующему.

Решением Совета Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации от 27.09.2013 «О двойной защите» разъяснено, что адвокат в соответствии с правилами профессиональной этики не вправе принимать поручение на защиту против воли подсудимого и навязывать ему свою помощь в суде в качестве защитника по назначению, если в процессе участвует защитник, осуществляющий свои полномочия по соглашению с доверителем. Отказ подсудимого от защитника-дублера в данной ситуации является обоснованным и исключающим вступление адвоката в дело в качестве защитника по назначению.

Совет Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации также сослался на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17.10.2006 № 424-О, в соответствии с которым «предоставляя обвиняемому возможность отказаться от защитника на любой стадии производства по делу, уголовно-процессуальный закон, таким образом, гарантирует право данного участника уголовного судопроизводства на квалифицированную юридическую помощь защитника, исключая возможность принуждения лица к реализации его субъективного права вопреки его воле»; а также указал, что неправомерность участия адвоката в процессе в качестве защитника-дублера по назначению подтверждается правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в его определении от 08.02.2007 № 251-О-П: «…реализация права пользоваться помощью адвоката (защитника) на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению».

С учетом изложенного Совет Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации указывает, что манипулирование правом на защиту, чем бы оно ни мотивировалось, недопустимо.

Пунктом 3 статьи 3 Рекомендаций «О порядке участия адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве», утв. Решением Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики 19.05.2016 предусмотрено, что адвокат не вправе принимать поручение на защиту по назначению против воли подзащитного, если его интересы уже защищает иной адвокат, за исключением случаев, когда участвующий в деле защитник по соглашению либо по назначению в течение 5 суток, если иное не предусмотрено законом, не может принять участие в запланированных следственных, процессуальных действиях либо судебном заседании. Принимая поручение на защиту по назначению, адвокат должен убедиться, что участвующий в деле защитник по соглашению либо по назначению заблаговременно и надлежащим образом уведомлен о дате и времени следственных, процессуальных действий либо о судебном заседании, в котором ему надлежит принимать участие, а также разъяснить подозреваемому, обвиняемому право пригласить другого защитника по соглашению.

По мнению Квалификационной комиссии адвокат Т. проигнорировала то обстоятельство, что защиту гр. А. осуществляет адвокат Н. на основании соглашения, а доверитель А. настаивал на его участии в судебном заседании ДД.ММ.ГГ. в Сарапульском городском суде Удмуртской Республики. При этом зная, что адвокат Н. уведомлен о предстоящем судебном заседании и предпринимает меры по уведомлению суда о своей занятости в другом судебном заседании, адвокат Т. приняла участие в судебном заседании ДД.ММ.ГГ, не предприняв мер по выяснению у адвоката Н. обстоятельств, связанных со сложившейся ситуацией.

С учетом изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что адвокат Т. нарушила нормы Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики, согласившись с заключением Квалификационной комиссии, применил к адвокату Т. меру дисциплинарной ответственности в виде замечания.

Следует отметить, что указанное Решение Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики было оспорено адвокатом Т. в суде. Октябрьским районным судом г. Ижевска исковые требования были оставлены без удовлетворения. В последующем по результатам рассмотрения апелляционной и кассационной жалоб адвоката Т. выводы суда первой инстанции были поддержаны Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики, а также Шестым кассационным судом общей юрисдикции.

 

2. Дисциплинарные дела, возбужденные по частным определениям (постановлениям) и сообщениям судов.

2.1. При невозможности, с учетом уважительных причин, прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании, адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд и участников судебного процесса. Квалификационная комиссия не усмотрела уважительных причин при неявке адвоката в суд под предлогом отсутствия у того средств на оплату проезда на общественном транспорте.

Адвокат Г. со стадии предварительного следствия по назначению осуществлял защиту Д., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. «г» ч.2 ст.161, п. «г» ч.2 ст.161, ч.2, ст.325, ч.2 ст. 162 Уголовного кодекса РФ. В дальнейшем он продолжил осуществлять защиту Д. в Ленинском районном суде г. Ижевска.

Судьей Ленинского районного суда г. Ижевска ДД.ММ.ГГ. было вынесено частное постановление, в котором указано, что надлежащим образом извещенный о месте и времени слушания дела на ДД1.ММ.ГГ. в 10 час. 00 мин. адвокат Г. допустил опоздание в судебное заседание на 40 минут, о чем суд заранее не уведомил. Кроме того, будучи предупрежденным о недопустимости опозданий и отложений судебных заседаний без уважительных причин, вновь надлежащим образом уведомленный о слушании дела на ДД2.ММ.ГГ. в 14 час. 00 мин., адвокат Г. в судебное заседание не явился, о своей неявке суд заведомо не уведомил, сообщил по телефону о своей неявке в тот же день в 14 час. 00 мин., указав причину неявки – отсутствие финансовой и материальной возможности для явки в суд, поскольку суд отказывает ему в оплате за участие в судебных заседаниях.

Квалификационная комиссия пришла к выводу, что в действиях адвоката Г. имеют место нарушения норм Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката по следующим основаниям.

В силу пункта 1 статьи 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя и сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, согласовав с ними время совершения процессуальных действий.

Нарушение данной нормы презюмируется в случае, если адвокат не представил объяснений в отношении доводов частного постановлении, а также не представил доказательств уважительности причин неявки и заблаговременного уведомления суда об этом.

В случае неявки адвоката в судебное заседание доверитель фактически остается без квалифицированной юридической помощи, оказание которой адвокатом было принято по соглашению с доверителем или назначению суда.

Следует так же учитывать, что в случае, когда адвокат не предоставил объяснений, а равно и документов, подтверждающих надлежащее исполнение им своих обязанностей перед доверителем, Комиссия расценивает это как непредставление доказательств, опровергающих доводы жалобы заявителя, что, в свою очередь, подтверждает неисполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем.

Из частного постановления Ленинского районного суда г. Ижевска следует, что надлежащим образом извещенный о месте и времени слушания дела на ДД1.ММ.ГГ. в 10час. 00 мин. адвокат Г. допустил опоздание в судебное заседание на 40 минут, о чем суд заранее не уведомил. Кроме того, надлежащим образом уведомленный о слушании дела на ДД2.ММ.ГГ. в 14 час. 00 мин., адвокат Г. в судебное заседание не явился, о своей неявке суд заведомо не уведомил. Адвокат Г. причины опоздания в судебное заседание ДД1.ММ.ГГ. и неявки в судебное заседание ДД2.ММ.ГГ. в своих объяснениях, представленных в Адвокатскую палату Удмуртской Республики, не указал.

Пунктами 4-6 Решения Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 16.10.2003 «Об организации работы при осуществлении адвокатам профессиональной деятельности» установлено, что в случае невозможности явки адвоката в судебное заседание или на следственное (процессуальное) действие по уважительным причинам (занятость в другом деле, болезнь и т.д.) <…> адвокат обязан незамедлительно и заблаговременно поставить об этом в известность <…> суд и (или) судью, в чем производстве находится дело; следователя (дознавателя), иное должностное лицо, в чьем производстве или на рассмотрении находится дело <…>.

Достаточным и надлежащим доказательством исполнения адвокатом указанно обязанности, является копия уведомления о невозможности участия в судебном заседании, следственном (процессуальном) действии от имени адвоката с отметкой о принятии канцелярией суда и (или) судьей, в чем производстве находится дело, его секретарем, помощником; канцелярией органа предварительного расследования и (или) следователем (дознавателем); канцелярией иного государственного органа (органа местного самоуправления и (или) должностным лицом, в чьем производстве или на рассмотрении находится дело.

В зависимости от обстоятельств и причин невозможности участия в судебном заседании, следственном (процессуальном) действии доказательством исполнения адвокатом обязанности, предусмотренной п. 4 настоящего Решения, могут являться также телефонограмма, направление которой подтверждается детализацией телефонных переговоров, факсимильное сообщение, сообщение, направленное по электронной почте и.т.д.

Сообщив о невозможности участия в судебном заседании, следственном (процессуальном) действии адвокат обязан при первой возможности направить в адрес суда, следователя (дознавателя), иного должностного лица, в чем производстве или на рассмотрении находится дело, документ, подтверждающий невозможность его явки в судебное заседание, на следственное (процессуальное) действие.

В соответствии с ч. 9 ст. 29 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» решения органов адвокатской палаты, принятые в пределах их компетенции, обязательны для всех членов адвокатской палаты.

С учетом содержания приведенных положений действующего законодательства и решения Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики считает, что адвокат Г., осуществляя защиту Д., опоздав в судебное заседание ДД1.ММ.ГГ. и уклоняясь от явки ДД2.ММ.ГГ., фактически самоустранился от принятого на себя обязательства по защите Д., оставив своего доверителя без гарантируемого государством права на защиту, чем допустила нарушение положений Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Кодекса профессиональной этики адвоката, а также предусмотренного Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 16.10.2003 «Об организации работы при осуществлении адвокатам профессиональной деятельности» порядка уведомления суда, следователя (дознавателя) о невозможности участия в процессуальных действиях.

Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики адвокату Г. объявлено замечание.

2.2. Предоставленная адвокатом в Квалификационную комиссию информация о расторжении с доверителем соглашения признана недостоверной, опровергающейся материалами дисциплинарного дела. Квалификационная комиссия пришла к выводу о наличии в действиях адвоката нарушений норм адвокатской этики и действующего законодательства.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката явилось частное постановление от ДД.ММ.ГГ. судьи Индустриального районного суда г. Ижевска в отношении адвоката К., из содержания которого следует, что адвокат К является защитником гр. В. по соглашению, по уголовному делу, находящемуся в производстве следователя отдела по обслуживанию территории Индустриального района г. Ижевска В.А.Н.

13.ММ.ГГ. В. было предъявлено обвинение, а 15.ММ.ГГ. он и его защитники были уведомлены следователем о необходимости выполнения следственных действий в определенные дни с последующим выполнением требований ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса РФ. Между тем, адвокат К. не явилась в назначенное следователем время. 21.ММ.ГГ. следователь оформила протокол об окончании следственных действий в присутствии адвоката по назначению В.О.В., который от его подписания отказался, представив уведомление об аннулировании своего ордера.

В частном постановлении отмечается, что следователь В.А.Н. вынуждена была обратиться в суд с ходатайством об установлении обвиняемому В, а также адвокату К. срока ознакомления с материалами уголовного дела. Это ходатайство мотивировано тем, что последние злоупотребляют правом на защиту при выполнении требований ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса РФ, умышленно затягивая время ознакомления с материалами уголовного дела.

В ходе рассмотрения указанного ходатайства суд установил, что на протяжении месяца обвиняемый В. был лишен помощи защитников, которые не являлись для выполнения требований ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса РФ. При этом заявлений о невозможности явиться к следователю, либо документов, подтверждающих уважительность неявки, он них следователю не поступало. Как следует из частного постановления, в судебное заседание по рассмотрению указанного ходатайства адвокат К. также явилась, и судом принято решение в ее отсутствие.

По мнению суда, поведение адвоката К. по защите обвиняемого В. вследствие неявки на ознакомление с материалами уголовного дела более месяца, является некорректным и нарушающим адвокатскую этику и право на защиту граждан.

На заседании Квалификационной комиссии адвокат К. пояснила, что соглашение с гр. В. ею было расторгнуто 16.ММ.ГГ., о чем она уведомила следователя по электронной почте на ее личный адрес.

Проанализировав имеющиеся материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия пришла к выводу, что адвокат К. умышленно вводит в заблуждение членов Квалификационной комиссии путем предоставления недостоверной информации о якобы расторгнутом 16.ММ.ГГ. соглашении с В. и об отсутствии юридических оснований к предоставлению защиты В. Так, Квалификационной комиссией было установлено, что адвокат К. после указанной ею даты якобы расторжения соглашения, принимала участие во всех проводимых следственных и процессуальных действиях, игнорируя только стадию ознакомления с материалами уголовного дела и рассмотрение судом ходатайства следователя об установлении срока для ознакомления обвиняемого В. и адвоката К. с материалами уголовного дела вплоть до вынесения судьей частного постановления от ДД.ММ.ГГ., что подтверждается полученными после указанной даты расторжения соглашения адвокатом К. под личную подпись уведомлениями о назначении судебного заседания об продлении меры пресечения В.; о необходимости явиться для ознакомления с материалами уголовного дела совместно с В.; в дальнейшем адвокат К. представляла интересы В. в судебном заседании по продлению меры пресечения, заверила ходатайство обвиняемого В. о раздельном от адвоката К. ознакомлении с материалами уголовного дела, подала заявление об ознакомлении с материалами представленными в суд.

Кроме того, в материалы дисциплинарного производства представлены процессуальные документы, из которых следует, что после указанной адвокатом К. даты расторжения соглашения, В. отказывался знакомиться с материалами дела в отсутствие адвоката К., с которой у него, как он указывал, заключено соглашение.

Следователь В.А.Н. по запросу Квалификационной комиссии предоставила информацию, в которой указала, что ни адвокат К., ни обвиняемый В. о расторгнутом между ними соглашении следователя не уведомляли и напротив, В требовал адвоката по соглашению К., без которой отказывался знакомиться с материалами уголовного дела.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что адвокат К. самоустранилась от принятого на себя обязательства по защите В., оставив своего доверителя без гарантируемого государством права на защиту и усмотрела в действиях адвоката К. нарушения норм Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (п.1 ч.1 ст. 7, п.4 ч.1 ст. 7), Кодекса профессиональной этики адвоката (п. 1 ст. 8, п.1 ст. 14), а также Решения Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 16.10.2003 года «Об упорядочении работы и недопущения отложения без уважительных причин судебных процессов, срыва без уважительных причин отдельных следственных действий».

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства, возбужденного по частному постановлению судьи Индустриального районного суда г. Ижевска в отношении адвоката К., Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики применил в отношении адвоката меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.

3. Дисциплинарные дела, возбужденные по представлениям Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Удмуртской Республике.

3.1. Орган государственной власти, уполномоченный в области адвокатуры, внесший представление о возбуждении дисциплинарного производства, а также суд (судья), направивший соответствующее обращение являются участниками дисциплинарного производства, на которых возложена обязанность доказать те обстоятельства, на которые они ссылаются как на основания своих требований.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката М. стали частное постановление судьи Устиновского районного суда г. Ижевска, а также представление начальника Управления министерства юстиции Российской Федерации по Удмуртской Республике (далее – «Управление МЮ РФ по УР»).

В частном постановлении и представлении Управления МЮ РФ по УР указывалось, что в судебном заседании ДД.ММ.ГГ. защитник подсудимой К. – адвокат М. без разрешения председательствующего осуществляла на сотовый телефон видеосъемку судебного заседания по уголовному делу, прекратив видеозапись только после сделанного ей замечания председательствующим по инициативе государственных обвинителей, при этом предъявить для обозрения суду отснятую видеозапись отказалась. Осуществление видеосъемки судебного заседания по уголовному делу без разрешения председательствующего судьи адвокат М. фактически не отрицала, свои действия мотивировала тем, что, будучи шокированной происходящим в судебном заседании, пыталась осуществить видеосъемку действий по оказанию медицинской помощи подсудимому Ш. В частном постановлении суда и в представлении отмечалось, что в действиях адвоката М. усматриваются нарушения требований ст.7 и ст.6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ст. ст. 86 и 241 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

К частному постановлению суда и представлению Управления МЮ РФ по УР приложено апелляционное постановление Верховного суда Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГ., которым апелляционная жалоба адвоката М. на частное постановление судьи Устиновского районного суда г. Ижевска оставлена без удовлетворения.

В объяснениях в Адвокатскую палату Удмуртской Республики адвокат М. сообщила, что по уголовному делу по обвинению Ш. и К. она осуществляет защиту К. ДД.ММ.ГГ. в судебном заседании производился допрос свидетеля К. В это время же находившийся в зале судебного заседания фельдшер Г. сообщил суду, что состояние подсудимого Ш. вызывает опасение. Председательствующий судья, не прерывая допрос свидетеля, предложил фельдшеру оказывать Ш. медицинскую помощь самостоятельно. Защитник подсудимого Ш. адвокат К. неоднократно заявлял о невозможности Ш. участвовать в судебном заседании и просил объявить перерыв, но эти заявления судом оставлялись без внимания. Когда подсудимый Ш. потерял сознание, она попыталась сфотографировать его, но от волнения у нее ничего не получилось. Шокирующая обстановка в судебном заседании не позволяла ей осуществлять свои адвокатские обязанности и сосредоточиться на допросе свидетеля. Вопрос председательствующего о том, производила ли она съемку прозвучал после того, как она убрала телефон. Требование председательствующего предоставить ему для досмотра телефон она расценила незаконным, к тому же видеосъемку она не вела, а только пыталась сфотографировать Ш. М. полагает, что порядок в судебном заседании она не нарушала, фиксацию хода судебного заседания не осуществляла.

Квалификационная комиссия, проанализировав все собранные по дисциплинарному производству материалы, пришла к выводу, что в действиях адвоката М. не имеется нарушений норм Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

В силу положений ч.5 ст.241 Уголовно-процессуального кодекса РФ, проведение фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки, а также транслирование открытого судебного заседания по радио, телевидению или в сети «Интернет» допускается с разрешения председательствующего в судебном заседании.

Вместе с тем, объяснения, данные адвокатом М. по доводам частного постановления судьи Устиновского районного суда г. Ижевска и представления Управления МЮ РФ по УР Квалификационная комиссия признала убедительными, указав, что доводы адвоката М. об отсутствии в ее действиях (бездействии) нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката заявителями не опровергнуты.

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.

Однако таких доказательств заявителями не представлено, то есть данные адвокатом М. объяснения следует считать не опровергнутыми.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката М. вследствие отсутствия в ее действиях, нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики дисциплинарное производство в отношении адвоката М. прекращено за отсутствием нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

3.2. Деятельность арбитражного управляющего не подпадает под ограничения, установленные для адвокатов Федеральным законом от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Управление МЮ РФ по УР направило в Адвокатскую палату Удмуртской Республики представление о прекращении статуса адвоката М., из которого следовало, что в Управление от гражданина П. поступила жалоба о нарушении адвокатом М. норм законодательства об адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката. Так, заявителем были указаны претензии, что адвокат М. по ряду арбитражных дел выступал в качестве арбитражного управляющего, полагая указанное обстоятельство нарушением Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Рассмотрев доводы представления по существу, Квалификационная комиссия посчитала, что Управлением МЮ РФ по УР сделаны ошибочные выводы о нарушении адвокатом М., выступающим по ряду арбитражных дел в качестве арбитражного управляющего, норм Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию. При этом адвокатская деятельность не является предпринимательской (п. п. 1, 2 ст. 1 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

Согласно п. 1 ст. 2 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатом является лицо, получившее в установленном Законом порядке статус адвоката и право осуществлять адвокатскую деятельность. Адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам. Адвокат не вправе вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности, а также занимать государственные должности РФ и ее субъектов, должности государственной службы и муниципальные должности.

Адвокат вправе совмещать адвокатскую деятельность с работой в качестве руководителя адвокатского образования, а также с работой на выборных должностях в адвокатской палате субъекта Российской Федерации, Федеральной палате адвокатов Российской Федерации, общероссийских и международных общественных объединениях адвокатов.

Пунктом 3 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката предусмотрено, что адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги (правовую помощь), за исключением деятельности по урегулированию споров, в том числе в качестве медиатора, третейского судьи, участия в благотворительных проектах других институтов гражданского общества, предусматривающих оказание юридической помощи на безвозмездной основе, а также иной деятельности в случаях, предусмотренных законодательством. Адвокат вправе заниматься научной, преподавательской, экспертной и иной творческой деятельностью.

Из вышеизложенных норм следует, что прямого запрета или ограничений на осуществление деятельности в качестве арбитражного управляющего для лиц, имеющих статус адвоката не имеется.

В соответствии с п. 1 ст. 20 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) арбитражным управляющим признается гражданин Российской Федерации, являющийся членом одной из саморегулируемых организаций арбитражных управляющих. Арбитражный управляющий является субъектом профессиональной деятельности и осуществляет регулируемую Законом о банкротстве профессиональную деятельность, занимаясь частной практикой. Арбитражный управляющий вправе заниматься иными видами профессиональной деятельности и предпринимательской деятельностью при условии, что такая деятельность не влияет на надлежащее исполнение им обязанностей, установленных Законом о банкротстве.

Пунктом 2 ст. 20.2 Закона о банкротстве установлен перечень арбитражных управляющих, которые не могут быть утверждены в деле о банкротстве арбитражным судом в качестве временных управляющих, административных управляющих, внешних управляющих или конкурсных управляющих. При этом арбитражные управляющие, обладающие статусом адвоката, в нем не поименованы.

Также конкурсный кредитор или уполномоченный орган, являющиеся заявителями по делу о банкротстве, либо собрание кредиторов вправе выдвигать к кандидатуре арбитражного управляющего в деле о банкротстве следующие дополнительные требования: наличие высшего юридического или экономического образования либо образования по специальности, соответствующей сфере деятельности должника; наличие определенного стажа работы на должностях руководителей организаций в соответствующей отрасли экономики; проведение в качестве арбитражного управляющего определенного количества процедур, применяемых в деле о банкротстве. Конкурсный кредитор или уполномоченный орган либо собрание кредиторов вправе выдвигать только предусмотренные настоящим пунктом требования к кандидатуре арбитражного управляющего (п. 3 ст. 20.2 Закона о банкротстве).

Кроме того, профессиональная деятельность арбитражных управляющих не является предпринимательской (Определение Конституционного Суда РФ от 09.11.2017 №2515-О).

Таким образом, в законодательстве о банкротстве также отсутствуют положения, запрещающие утверждение адвоката в качестве арбитражного управляющего в деле о банкротстве.

Судебная практика также свидетельствует о правомерности утверждения лица, имеющего статус адвоката, в качестве арбитражного управляющего и об отсутствии нарушений действующего законодательства в такой ситуации (Постановления Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.03.2018 №18АП-1282/2018 по делу №А76-17540/2013, Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 12.10.2015 №Ф08-7254/2015 по делу №А53-20478/2011).

Кроме того, Квалификационная комиссия отметила, что в практике региональных адвокатских палат вопрос о допустимости исполнения адвокатом функций арбитражного (конкурсного) управляющего в деле о банкротстве также обсуждался.

Так, Совет Палаты адвокатов Нижегородской области согласился с заключением квалификационной комиссии палаты от 21.03.2007 года о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката, осуществляющего деятельность в качестве арбитражного управляющего, ввиду отсутствия в его действиях нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката. Квалификационная комиссия пришла к выводу, что деятельность арбитражных управляющих не может быть отнесена к возмездному оказанию услуг, а, следовательно, запрет заниматься оплачиваемой деятельностью в форме непосредственного (личного) участия в процессе реализации товаров, выполнения работ или оказания услуг, установленный п. 3 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, не распространяется на осуществление адвокатом функций арбитражного управляющего.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики полагает, что доводы, изложенные в заключении квалификационной комиссии и решении Совета Палаты адвокатов Нижегородской области (даже с учетом изменений, внесенных в Закон о банкротстве после 2007 года) сохраняют свою актуальность и применимы при оценке доводов представления Начальника Управления МЮ РФ по УР о прекращении статуса адвоката М.

С учетом изложенного Квалификационная комиссия посчитала, что деятельность арбитражного управляющего не подпадает под ограничения, установленные для адвокатов Федеральным законом от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Кроме того, Квалификационная комиссия обратила внимание на следующие обстоятельства. Так, дисциплинарная практика Адвокатской палаты Удмуртской Республики базируется на том, что стороны дисциплинарного производства обосновывают свою позицию доказательствами, представленными в установленном порядке.

Адвокатом М. представлены объяснения, в которых он указал, что не оказывал юридическую помощь П. – данные доводы Управлением МЮ РФ по УР не опровергнуты.

С учетом вышеприведенных фактов Квалификационная комиссия согласилась с адвокатом М. в том, что гражданин П. является вымышленным лицом, а заявление, поступившее от него в Управление МЮ РФ по УР, обладает признаками анонимности.

Изучив заявленные сторонами дисциплинарного производства доводы и представленные доказательства, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства, возбужденного по представлению Управления МЮ РФ по УР в отношении адвоката М, поскольку адвокат не допустил нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики дисциплинарное производство в отношении адвоката М. прекращено за отсутствием нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

 

3.3. Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или требования доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных Кодексом профессиональной этики адвоката, не могут быть исполнены адвокатом.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Ж. явилось Представление о возбуждении дисциплинарного производства Начальника Управления МЮ РФ по УР, из которого следовало, что в Управление МЮ РФ по УР поступило сообщение врио начальника ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по УР в отношении адвоката Ж., у которого при досмотре на контрольно-пропускном пункте по пропуску на режимную территорию, при выходе с режимной территории после свидания с К. среди адвокатских документов были обнаружены и изъяты письма, адресованные свидетелю.

В своих объяснениях адвокат Ж. отметил, что он прибыл в ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по УР ДД.ММ.ГГ. для оказания правовой помощи К. В ходе беседы с адвокатом К. пожаловался на условия содержания в изоляторе, на наличие у него телесных повреждений, на необходимость получения медицинской помощи, лекарств и теплых вещей. В целях оказания неотложной медицинской помощи К. и фиксации следов насилия на теле подзащитного, адвокат Ж. пытался пригласить, фельдшера, но безуспешно. В связи с тем, что в оказании медпомощи К. фактически было отказано, последний дал адвокату Ж. письменные поручения, связанные с необходимостью доведения до сведения надзорных и правозащитных организаций обстоятельств нарушения сотрудниками изолятора его прав, как лица, находящегося под стражей. По мнению адвоката никакой информации по уголовному делу в названном письменном поручении К. не содержалось. По утверждению адвоката Ж., он действовал в рамках правового поля, в интересах К.

Квалификационная комиссия, изучив материалы дисциплинарного производства, нашла доводы представления Начальника Управления МЮ РФ по УР в отношении адвоката Ж. обоснованными, нашедшими свое подтверждение.

Так, проанализировав представленную письменную корреспонденцию, изложенную на тетрадных листах, Квалификационная комиссия усмотрела, что содержащаяся в ней информация содержит в себе просьбу обращения К. в правоохранительные органы о доведении информации о нарушении прав К.; обращение к К.Л.Х. о необходимости получения телефона, изъятого у К., а также ряд номеров телефонов лиц, к которым рекомендует К. обратиться с тем или иным вопросом. С учетом изложенного Квалификационная комиссия посчитала, что со стороны адвоката Ж. имел место факт получения писем от К. для передачи их К.Л.Х., которая, согласно представленной справки от судьи имеет процессуальный статус свидетеля по уголовному делу в отношении К.

В силу п. 9 ст. 16 Кодекса профессиональной этики адвоката, в целях сохранения профессиональной тайны адвокат должен вести делопроизводство отдельно от материалов и документов, принадлежащих доверителю. Материалы, входящие в состав адвокатского производства по делу, а также переписка адвоката с доверителем должны быть ясными и недвусмысленным образом обозначены как принадлежащие адвокату или исходящие от него.

Согласно п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или требования доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных Кодексом профессиональной этики адвоката, не могут быть исполнены адвокатом.

В соответствии со ст. 20 Федерального закона от 15.07.1995 №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» подозреваемым и обвиняемым разрешается вести переписку с родственниками и иными лицами без ограничения числа получаемых и отправляемых телеграмм и писем. Отправление и получение корреспонденции осуществляются за счет средств подозреваемых и обвиняемых. Переписка подозреваемых и обвиняемых осуществляется только через администрацию места содержания под стражей и подвергается цензуре. Цензура осуществляется администрацией места содержания под стражей, а в случае необходимости лицом или органом, в производстве которых находится уголовное дело.

Квалификационная комиссия полагает, что переданный письменный материал К., не является материалом, относящимся к документам, на которые распространяются нормы адвокатской тайны. Письменная информация, изложенная К. и переданная адвокату Ж., является корреспонденцией для передачи другим лицам.

При этом Квалификационная комиссия отметила, что в случае, если защитник считает, что в отношении его доверителя применяются недозволенные методы, насилие, он должен отреагировать по защите прав и законных интересов своего доверителя либо самостоятельно обратившись с жалобой в правоохранительные органы, суд, либо оказать доверителю надлежащую юридическую помощь по защите его прав. Получение же корреспонденции от доверителя, содержащегося в следственном изоляторе, адресованной другим лицам, не является оказанием юридической помощи доверителю и влечет за собой нарушение ст. 20 Федерального закона от 15.07.1995 №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

С учетом изложенного Квалификационная комиссия посчитала, что получение адвокатом Ж. корреспонденции от К. является нарушением требований п.1 ст.10 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики к адвокату Ж. применена мера дисциплинарной ответственности в виде замечания.

3.4. Участвуя в судопроизводстве, а также представляя интересы доверителя в органах государственной власти и органах местного самоуправления, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушения прав последнего ходатайствовать об их устранении. Возражая против действий (бездействия) судей и лиц, участвующих в деле, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката П. явилось Представление Начальника Управления МЮ РФ по УР, в котором указывалось, что поступила информация от следователя о нарушении законодательства об адвокатской деятельности адвокатом П. Из данной информации следовало, что адвокат П. осуществлял защиту подозреваемой Б. по уголовному делу. В ходе допроса подозреваемой Б. адвокат. неоднократно прерывал вопросы следователя, перебивал, повышал голос, препятствовал ответам подозреваемой на вопросы следователя, тем самым нарушал порядок проведения следственного действия. Кроме того, по окончании следственного действия адвокат П. отказался от подписания протокола допроса без объяснения причин отказа и указания на имеющиеся у него заявления и замечания, выхватил протокол допроса из рук следователя, смял его и выбросил. К представлению приложены информация следователя и диск с видеозаписью.

Адвокатом П. представлены объяснения, данные им в следственном отделе по приведенным фактам, из которых усматривается, что он вместе с подзащитной Б. явился на допрос к следователю. В ходе допроса следователь создавала препятствия в части ознакомления с ранее данными объяснениями подзащитной, вследствие чего, по согласованию с подзащитной было принято решение отказаться от дачи показаний по ст. 51 Конституции РФ. В связи с этим следователь Б. стала осуществлять психологическое давление на подзащитную путем выписывания повесток о явке через короткие промежутки времени. Кроме того, в протоколе допроса следователь отразила не вопросы и ответы по существу дела, а начала писать консультации адвоката, которые он давал своей подзащитной. Ознакомившись с протоколом, адвокат обнаружил, что там не отражен реальный порядок допроса и потребовал внести изменения. В ответ на это следователь стала настойчиво предлагать подозреваемой Б. подписать данный протокол без каких-либо изменений и замечаний, поэтому они отказались от подписи и ушли. Процессуальные документы он не мял и в следователя не бросал.

При рассмотрении дисциплинарного производства было изучено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенное по результатам проверки сообщения следователя, в котором содержится указание на то, что следователем было получено объяснение от гр. Б. (подзащитной адвоката П.), пояснившей, что на ее допросе в качестве подозреваемой она не смогла ответить ни на один вопрос следователя, т.к. адвокат П. не давал ей сказать ни слова, отвечал вместо нее, перебивал следователя. От действий адвоката она была в растерянности, с допроса ушла, т. к. адвокат П. сказал уходить. Перед уходом П. взял со стола следователя протокол допроса, смял его и выкинул в сторону.

Помимо объяснений, проводивший проверку следователь изучил видеозапись, приобщенную к материалам проверки. На видеозаписи видно, что адвокат П. берет со стола следователя документ, сминает его и бросает в сторону, говоря, что подписывать ничего не собирается. Эти обстоятельства описаны в постановлении следователя.

Сведений о несогласии адвоката П. с выводами, содержащимися в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела и/или об обжаловании этого процессуального документа, адвокатом не представлено.

Ознакомление в ходе заседания Квалификационной комиссии с видеозаписью событий, указанных в представлении Управления МЮ РФ по УР, показало, что видеозапись соответствует фактическим обстоятельствам, указанным в представлении. При этом Квалификационная комиссия посчитала, что приобщенная к материалам дисциплинарного производства видеозапись, хотя и не является процессуальной с точки зрения уголовных процедур, т.к. ход допроса подозреваемой Б. не фиксировался с помощью технических средств в порядке, предусмотренном ст. 166, 189 Уголовно-процессуального кодекса РФ, вместе с тем, с учетом вышеизложенных обстоятельств является допустимым доказательством в рамках дисциплинарного производства.

Вывод следователя об отсутствии в действиях адвоката П. состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 294 Уголовного кодекса РФ, не охватывает этическую сторону события, ставшего причиной настоящего дисциплинарного производства.

По результатам изучения материалов дисциплинарного производства Квалификационной комиссией отмечено следующее.

При осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (п. 1 и 4 ч. 1 ст. 7; ч.2 ст.7 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

Защитник – лицо, осуществляющее в установленном УПК РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. В качестве защитников допускаются адвокаты (ч. 1 и 2 ст. 49 Уголовно-процессуального кодекса РФ). С момента допуска к участию в уголовном деле защитник, в частности, вправе: присутствовать при предъявлении обвинения, участвовать в допросе подозреваемого, обвиняемого, а также в иных следственных действиях, производимых с участием подозреваемого, обвиняемого либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника в порядке, установленном УПК РФ; знакомиться с протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения, протоколами следственных действий, произведенных с участием подозреваемого, обвиняемого, иными документами, которые предъявлялись либо должны были предъявляться подозреваемому, обвиняемому; знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения в любом объеме, снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств; заявлять ходатайства и отводы; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора, суда и участвовать в их рассмотрении судом; использовать иные не запрещенные УПК РФ средства и способы защиты (п. 4-8, 10, 11 ч. 1 ст. 53 Уголовно-процессуального кодекса РФ).

Согласно п. 2 ч. 1 ст. 51 Уголовно-процессуального кодекса РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника в установленном порядке.

В соответствие с ч. 7 ст. 190 Уголовно-процессуального кодекса РФ каждый из лиц, участвовавших в допросе, должен подписать протокол, а также все сделанные к нему дополнения и уточнения.

Согласно п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

В соответствии со ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, участвуя в судопроизводстве, а также представляя интересы доверителя в органах государственной власти и органах местного самоуправления, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушения прав последнего ходатайствовать об их устранении. Возражая против действий (бездействия) судей и лиц, участвующих в деле, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом.

Изучив материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу о профессионально неэтичном поведении адвоката П., допущенном им при производстве процессуальных действий с участием его подзащитной Б. и о доказанности фактических обстоятельств совершения адвокатом П. неэтичного поступка и усмотрела в действиях адвоката П. нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики применил в отношении адвоката П. меру дисциплинарной ответственности в виде замечания.

3.5. Уведомление адвоката о времени и месте следственных действий способами, не предусмотренными уголовно-процессуальным законодательством и актами корпоративного регулирования, не могут признаваться надлежащим способом уведомления адвоката и, следовательно, доказательствами недобросовестного поведения последнего.

Из представления Начальника Управления МЮ РФ по УР от ДД.ММ.ГГ. следует, что адвокат Н., являясь с защитником гражданки В., обвиняемой по ст. 160 Уголовного кодекса РФ, в период с Д1.ММ.ГГ. по Д7.ММ.ГГ., будучи надлежащим образом уведомленным о предъявлении обвинения и производстве иных процессуальных действий с обвиняемой В., на производство большинства процессуальных действий и предъявление обвинения не являлся, не уведомлял заблаговременно об этом следователя и не согласовывал с ним время совершения процессуальных действий, самовольно прекращал участие в следственных действиях, намеренно затягивал ознакомление с процессуальными документами.

Из представления Управления МЮ РФ по УР следует, что следователем процессуальные действия, в т.ч. и предъявление обвинения, были назначены на Д2.ММ.ГГ, Д3.ММ.ГГ, Д4.ММ.ГГ, Д5.ММ.ГГ, Д6.ММ.ГГ и Д7.ММ.ГГ. Однако адвокат Н. на процессуальные действия явился лишь Д4.ММ.ГГ и Д6.ММ.ГГ. Кроме того, Д4.ММ.ГГ обвиняемая В. и ее защитник Н. с постановлением о назначении бухгалтерской экспертизы и показаниями эксперта знакомились более 3-х часов, после чего заявили ходатайство о предоставлении отдыха для приема пищи. При этом адвокат Н. уведомил, что в следственный отдел после перерыва он не вернется, покинул помещение следственного отдела без объяснения причины, на требование следователя вернуться не отреагировал, от вручения уведомления на последующие процессуальные действия уклонился, указал, что являться в следственный отдел Д5.ММ.ГГ в 07 час. 00 мин. не желает, придет к 12 час. 00 мин. Вместе с тем Д5.ММ.ГГ. ни к 07 час. 00 мин., ни к 12 час. 00 мин. адвокат Н. не явился, о причинах неявки следователю не сообщил, на телефонные звонки не отвечал. В связи с тем, что от услуг других защитников В. отказалась, обвинение ей предъявлено не было.

Д6.ММ.ГГ к 08 час. 30 мин. обвиняемая и ее защитник для участия в процессуальных действиях явились, однако адвокат Н. уведомил о необходимости убыть в 09 час. 30 мин. для участия в судебном заседании. Далее с участием обвиняемой и защитника проводилось наложение ареста на имущество В., после чего Н. на протяжении 2,5 часов составлял замечания к протоколу, на просьбу следователя предоставить их в письменном виде отказался, в 10 час. 45 мин. написание замечаний к протоколу наложения ареста было прервано следователем для производства иных процессуальных действий – предъявления обвинения В., после чего адвокат Н. без каких-либо объяснений покинул помещение следственного отдела, на требования следователя вернуться не отреагировал, от вручения уведомлений на последующие процессуальные действия уклонился. В замечаниях к протоколу наложения ареста на имущество им заявлено ходатайство о переносе запланированных на Д6.ММ.ГГ следственных и иных процессуальных действий на иные дни в связи с невозможностью участия в них, однако дату и время адвокат Н. со следователем не согласовал. От услуг других защитников В. отказалась, обвинение ей также не было предъявлено.

Д6.ММ.ГГ адвокат Н. извещен следователем через коллегию адвокатов о необходимости явиться Д7.ММ.ГГ к 10 час. 00 мин. в следственный отдел, однако в указанную дату адвокат Н. не явился, на телефонные звонки своей подзащитной не отвечал, о причинах неявки не сообщил.

Указанные факты по мнению органа юстиции подтверждены копиями соответствующих рапортов, извещений, повесток (всего на 32-х листах). По мнению следственного органа и Управления МЮ РФ по УР действия (отсутствие действий) Н. в период Д0.ММ.ГГ. по Д7ММ.ГГ свидетельствуют о неисполнении адвокатом обязательств, предусмотренных заключенным с доверителем соглашением, о неуважении к участникам уголовного судопроизводства и повлекли за собой увеличение сроков расследования уголовного дела, нарушение прав и законных интересов обвиняемой. В действиях адвоката Н. орган юстиции усматривает нарушение ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 2 ст. 5, ст.ст 8-10, 12, 14 Кодекса профессиональной этики адвоката.

В письменных объяснениях адвокат Н. указал, что согласия на уведомление его о предстоящих процессуальных действиях посредством смс-уведомлений или через Интернет-приложения он не давал, надлежащим образом через адвокатское образование он был уведомлен о процессуальных действиях на Д4ММ.ГГ. и Д6ММ.ГГ и в эти дни он являлся в следственный отдел и участвовал вместе со своей подзащитной в процессуальных действиях. В других случаях (Д2.ММ.ГГ, Д3.ММ.ГГ, Д5.ММ.ГГ) надлежащих уведомлений в его адрес от следователя не поступало. При этом вместо надлежащего уведомления адвоката следователь под расписку обязывал подзащитную В. уведомлять своего защитника о назначенном процессуальном действии, что не может считаться надлежащим уведомлением защитника, т.к. подобный способ уведомления не предусмотрен на процессуальным законодательством, ни корпоративными правилами адвокатского сообщества.

Д4ММ.ГГ. и Д6ММ.ГГ процессуальные действия умышленно стороной защиты не затягивались, т.к. каждый раз адвокатом во исполнение своих профессиональных обязанностей составлялись объемные замечания к протоколам следственных действий. В подтверждение своих утверждений адвокат представил копии протоколов от Д4ММ.ГГ ознакомления обвиняемого и его защитника с постановлением о назначении судебной экспертизы и протокола ознакомления с показаниями эксперта, содержащие письменные замечания и ходатайства стороны защиты на 6 рукописных листах. Протокол наложения ареста на имущество от Д6.ММ.ГГ содержит рукописные замечания защитника и подзащитного на 8 листах.

В подтверждение правомерности ухода адвоката из следственного отдела Д4.ММ.ГГ и Д6.ММ.ГГ. адвокат Н. представил справку следователя СЧ СУ МВД по УР об участии Д4.ММ.ГГ с 14 час. 30 мин. в следственном действии по уголовному делу №, справку Сарапульского городского суда об участии Д6.ММ.ГГ. с 13 час. 30 мин. в судебном заседании по уголовному делу №.

Неявку по вызову следователя на Д7.ММ.ГГ. адвокат Н. объяснил тем, что этот день являлся выходным (суббота), предъявление обвинения не является неотложным следственным действием, а он в этот день находился за пределами города Ижевска.

Возражая против утверждения о том, что он, по мнению органа юстиции, плохо исполнял свои обязанности по защите интересов гр. В., адвокат Н. указал, что за месяц работы по делу В. подал более 20 жалоб в ее интересах, подзащитная всегда настаивала в органах следствия на том, что защиту ее интересов должен осуществлять адвокат Н., отказывалась от других защитников. Отсутствие у доверителя претензий к своему адвокату подтверждается также письменными объяснениями В. в адрес Адвокатской палаты Удмуртской Республики по настоящему дисциплинарному производству.

По результатам изучения материалов дисциплинарного производства Квалификационная комиссия пришла к следующему.

Согласно пункту 1 статьи 14 Кодекса профессиональной этики адвоката при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий.

Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 27.06.2019 утверждены Рекомендации «О надлежащем извещении адвоката», согласно которым извещение о времени и месте судебного заседания, следственного (процессуального) действия в адрес адвоката направляется по адресу нахождения адвокатского образования, избранного адвокатом для осуществления адвокатской деятельности. При этом адрес адвокатского образования в обязательном порядке подлежит указанию в ордере адвоката.

В связи с изложенным, руководителям коллективных адвокатских образований, а также адвокатам, избравшим в качестве формы осуществления деятельности адвокатский кабинет, следует обеспечить возможность получения почтовых отправлений, направляемых в адрес соответствующих адвокатских образований, а руководителям коллективных адвокатских образований организовать своевременное уведомление о поступивших извещениях адвокатов – членов адвокатского образования (пункт 1 Рекомендаций).

Согласно пунктам 4, 5 указанных Рекомендаций принимая на себя поручение об оказании юридической помощи, адвокат вправе согласовать с органами дознания, следствия, суда иные способы направления извещений (путем направления телефонограммы, электронного письма, факсимильного, смс-извещения и.т.д.). Такой способ направления извещения может быть указан в соответствующем заявлении, направляемом в орган дознания следствия, суда. В этом случае извещение, направленное таким способом, по мнению Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики, будет считаться надлежащим уведомлением в адрес адвоката.

При этом Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики полагает, что указание адвокатом в ордере или в процессуальных документах номера своего мобильного телефона не может рассматриваться, в отсутствие указанных в пункте 4 настоящих Рекомендаций действий адвоката, в качестве его надлежащего согласия на направление извещений посредством телефонограммы либо смс-сообщения.

Согласно пункту 6 статьи 15 Кодекса адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты и органов Федеральной палаты адвокатов, принятые в пределах их компетенции.

Согласно пункту 3 статьи 18 Кодекса адвокат, действовавший в соответствии с разъяснениями Совета относительно применения положений настоящего Кодекса, не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности.

Материалами представления Управления МЮ РФ по УР подтверждается надлежащее уведомление адвоката Н. о проведении процессуальных действий с его участием только на Д4ММ.ГГ. и Д6ММ.ГГ. В указанные даты и время адвокат являлся в органы предварительного следствия и принимал участие в следственных действиях. Способы уведомления адвоката следователем в иные даты через доверителя адвоката не могут считаться надлежащими, т.к. не предусмотрены уголовно-процессуальным законодательством. Не соответствуют они и корпоративным нормативным правилам, утвержденным органами адвокатского сообщества в соответствие с установленной законом компетенцией. Внутренняя переписка в форме рапортов следователя своему руководителю по фактам неявки адвоката, а также произвольное возложение следователем на подозреваемого обязанности уведомления его защитника не могут признаваться надлежащим способом уведомления адвоката и доказательствами недобросовестного поведения последнего.

Прекращение защитником участия в следственных действиях обусловлено необходимостью участия адвоката Н. в процессуальных действиях в иных следственных и судебных органах, что подтверждено надлежащими доказательствами, представленными адвокатом. Эти действия адвоката Н. Квалификационная комиссия не сочла нарушающими положения статьей 9, 10 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Относительно неявки адвоката Н. в следственный отдел Д7.ММ.ГГ (суббота), Квалификационная комиссия считает обоснованными доводы адвоката о том, что предъявление обвинения не является по смыслу пункта 19 статьи 5 Уголовно-процессуального кодекса РФ неотложным следственным действием, проведение которого невозможно в рабочий день и рабочее время. С учетом нахождения адвоката Н. в указанный день за пределами города Ижевска, его неявка не может квалифицироваться в качестве нарушения статьи 14 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Утверждение территориального органа юстиции о том, что действия адвоката Н. повлекли неисполнение обязательств адвоката перед своим доверителем, нарушение прав его подзащитной В., опровергаются ее письменными объяснениями, направленными в Адвокатскую палату Удмуртской Республики в период дисциплинарного разбирательства. Из данных объяснений следует, что качество работы адвоката Н. по защите В последнюю полностью устраивает, никаких жалоб или претензий к адвокату она не имеет.

С учетом приведенных обстоятельств Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что доказательств, подтверждающих недобросовестность адвоката Н., а равно нарушение им норм адвокатской этики и законодательства об адвокатуре, Управлением МЮ РФ по УР в Адвокатскую палату Удмуртской Республики не представлено и вынесла заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Н.

Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики дисциплинарное производство в отношении адвоката Н. прекращено.

4. Дисциплинарные дела, возбужденные по жалобам адвокатов

4.1. При проведении опроса адвокат обязан соблюдать права и гарантии, предоставленные опрашиваемому лицу действующим законодательством.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики обратилась адвокат Ш. с жалобой на действия адвоката Н., указав, что адвокат Н. приезжал к ее доверителю С. в следственные изоляторы, в которых содержался ее доверитель без согласования с ней с целью изменения показаний ее доверителем по уголовному делу.

В ходе рассмотрения дисциплинарного производства адвокат Н. пояснил, что между ним и Г., который являлся свидетелем по уголовному делу, по которому также проходил С. – доверитель адвоката Ш., было заключено соглашение на оказание юридической помощи. В рамках соглашения об оказании юридической помощи доверителем Г. было дано поручение адвокату Н. по осуществлению сбора сведений в связи с расследованием уголовного дела путем установления местонахождения С. и его опроса. Кроме того, дано поручение о встрече со следователем, в производстве которого находилось уголовное дело. Адвокат Н. не отрицал посещение С. в следственных изоляторах и изоляторе временного содержания по ордеру, в котором было в качестве поручения указано – опрос С., а также им не отрицалось то обстоятельство, что он не ставил в известность защитника Ш. о своем посещении ее доверителя.

По результатам изучения материалов дисциплинарного производства Квалификационная комиссия пришла к следующему.

В соответствии с п.2 ч.3 ст.6 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат вправе опрашивать лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь. Также право адвоката на опрос лиц с их согласия закреплено в п.2 ч. 3 ст. 86 Уголовно-процессуального кодекса РФ (собирание доказательств).

При этом собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом РФ. Подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Опрос лиц с их согласия, получения предметов, документов и иных сведений, истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии вправе проводить защитник.

В соответствии со ст. 49 Уголовно-процессуального кодекса РФ защитник - лицо, осуществляющее в установленном Уголовно-процессуального кодекса РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых, и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу.

С. является обвиняемым в совершении преступления. С момента предъявление обвинения С. пользуется правами, предоставленными ст. 47 Уголовно-процессуального кодекса РФ, в том числе такими как пользоваться помощью защитника, иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально, в том числе до первого допроса обвиняемого, без ограничения их числа и продолжительности. Защитником С. являлась адвокат Ш., с которой обвиняемый заключил соглашение. В отношении С. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

В соответствии с п. 2 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат вправе беседовать с процессуальным противником своего доверителя, которого представляет другой адвокат, только с согласия или в присутствии последнего.

С. находился под арестом, был лишен возможности оперативно связаться со своим защитником Ш. Гарантии, предоставленные С. Уголовно-процессуальным законодательством РФ как обвиняемому, давать пояснения в присутствии адвоката Ш. должны были быть соблюдены адвокатом Н. Вместе с тем, адвокат Н. не уведомил защитника Ш. о проведении опроса ее доверителя и провел опрос С. без присутствия адвоката Ш.

Г. (доверитель адвоката Н.) был допрошен органами следствия в качестве свидетеля по тому же уголовному делу, где С. является обвиняемым. Кроме того, в доме Г. проводился обыск, расследование уголовного дела продолжалось. При этом показания Г. могут являться изобличающими С. в совершении преступления. Статус Г. органами расследования может будет определен по окончании следствия (подозреваемый, обвиняемый, свидетель обвинения). Ни свидетель, ни его представитель не наделены правом собирать доказательства и производить опросы какого бы то ни было в рамках расследуемого уголовного дела.

Свидетель – любое лицо, которое может сообщить имеющую значение для дела информацию. При этом свидетель является не заинтересованным в исходе дела лицом. Свидетельские показания, в числе других, являются средством доказывания (ст. 56 Уголовно-процессуального кодекса РФ).

При таких обстоятельствах, по мнению Квалификационной комиссии, адвокату Н. надлежало руководствоваться нормами Уголовно-процессуального кодекса РФ и п. 2 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката.

На основании изложенного, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики усмотрела в действиях адвоката Н. нарушения законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката Н. вследствие истечения сроков для привлечения к дисциплинарной ответственности.

4.2. Отсутствие у адвоката, обратившегося с жалобой, законного правового интереса в ее рассмотрении, является основанием для признания такой жалобы недопустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики обратился адвокат К. с жалобой в отношении адвоката П. Как следует из содержания жалобы, в производстве следственного отдела по Устиновскому району г. Ижевска находится уголовное дело, возбужденное в отношении гр. Е., в котором адвокат К. представляет интересы свидетеля Л. По мнению заявителя, адвокат П. понудил Е. к заключению соглашения, используя свои личные связи с начальником отдела №7 УЭБиПК МВД по УР; кроме того, Заявитель указывает, что адвокат П. обещал Е. положительный результат выполнения поручения, который обусловил необходимостью самооговора, склонив последнего к подтверждению версии следствия, которую Е. отрицал, не реагировал на очевидные нарушения прав подозреваемого (допрос в ночное время, изъятие телефона и осмотр квартиры без судебного решения и т.п.), что повлекло нарушение прав Е. на защиту и квалифицированную юридическую помощь. Также в целом указанные действия адвоката П., по мнению заявителя, выглядят как содействие органам следствия и органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, что является нарушением Кодекса профессиональной этики адвоката. Кроме того, заявитель указывает, что действия адвоката П. привели к оговору Е. свидетеля Л., чем нарушены права последнего.

Адвокат П. пояснил, что с жалобой адвоката К. не согласен, однако по существу, жалобы давать пояснения считает невозможным, поскольку жалоба подана не его доверителем, а адвокатом К., представляющим интересы свидетеля Л., поэтому это будет являться разглашением адвокатской тайны.

По результатам изучения материалов дисциплинарного производства Квалификационная комиссия пришла к выводу, что жалоба адвоката К. в отношении адвоката П. не является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства в связи со следующим:

Так пункт 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката содержит строго исчерпывающий перечень допустимых поводов к возбуждению дисциплинарного производства в отношении адвоката, которым, в том числе, может являться: жалоба, поданная в адвокатскую палату другим адвокатом, доверителем адвоката или его законным представителем, а равно – при отказе адвоката принять поручение без достаточных оснований – жалоба лица, обратившегося за оказанием юридической помощи в порядке статьи 26 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ. «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Квалификационная комиссия указала, что при разрешении вопроса признания жалобы адвоката в отношении другого адвоката допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства недопустимо исходить исключительно из формального толкования указанных положений Кодекса профессиональной этики адвоката. Применяя указанную правовую норму, необходимо учитывать положения законодательства, в том числе, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре в их системном единстве.

Так, основой жалобы в отношении адвоката, подаваемой в соответствующую адвокатскую палату, является не только формальное право лица, указанного в п. 1 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката на обращение с такой жалобой, но и наличие законного правового интереса заявителя в результатах рассмотрения жалобы. При этом само по себе наличие такого правового интереса подразумевает, что действия адвоката, являющиеся предметом жалобы, непосредственно затрагивают права и интересы лица, которое обращается с жалобой. Рассмотрение такой жалобы и разрешение вопроса о наличии в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, либо о неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей перед доверителем, либо о неисполнении решений органов адвокатской палаты должно повлечь за собой, в том числе, изучение вопросов и обстоятельств, непосредственно касающихся прав и интересов лица, обратившегося с жалобой.

Иное толкование положений п. 1 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката может привести к нарушению прав лиц, не привлеченных к участию в дисциплинарном производстве, поскольку вопросы, касающиеся их прав и интересов могут стать предметом рассмотрения органов адвокатского сообщества в отсутствие воли указанных лиц.

Исходя из изложенного, Квалификационная комиссия полагает, что отсутствие у лица, обратившегося с жалобой, законного правового интереса в ее рассмотрении, является основанием для признания такой жалобы недопустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Согласно п. 1 ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном данным Федеральным законом, физическим и юридическим лицам (доверители) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.

Из данной нормы, а также положений статей 5-8 Кодекса профессиональной этики адвоката следует, что отношения между адвокатом и лицом, которому оказывается (оказывалась) юридическая помощь (доверителем) носят особый, доверительный характер, обеспечиваемый в том числе, институтом адвокатской тайны, что обуславливает наличие субъективного права ставить вопрос о неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом своих обязанностей при оказании юридической помощи только у самого доверителя либо уполномоченного им лица.

Предоставление права ставить вопрос о неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом своих обязанностей перед доверителем любому адвокату, который, в том числе, фактически либо потенциально имеет возможность выступать процессуальным оппонентом, может привести к вторжению в права, непосредственно принадлежащие доверителю, и связанные с оказанием ему юридической помощи, а также нарушению состояния адвокатской тайны в отношениях между адвокатом и его доверителем.

С учетом изложенного, предусмотренное подпунктом 1 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката право адвоката на обращение в адвокатскую палату с жалобой на другого адвоката, если предметом такой жалобы является неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем, не может считаться абсолютным, поскольку такое право ограничено законным правовым интересом и волеизъявлением доверителя. Такая жалоба может считаться допустимым поводом к возбуждению дисциплинарного производства лишь при условии соблюдения прав лица, которому оказывается (оказывалась) юридическая помощь и при наличии его волеизъявления на обращение с данной жалобой.

Вместе с тем, из материалов дисциплинарного производства следует, что адвокат К. в свой жалобе ставит вопрос о ненадлежащем оказании юридической помощи Е. адвокатом П., при этом адвокат К. не являлся представителем Е., либо лицом, иным образом уполномоченным действовать в интересах последнего. При таких обстоятельствах жалоба адвоката К. в отношении адвоката П. не может быть признана допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства, поскольку у заявителя отсутствует законный правовой интерес в рассмотрении вопроса о ненадлежащем оказании юридической помощи Е. адвокатом П., сам же доверитель волеизъявление на рассмотрение указанного вопроса в рассматриваемой жалобе не выразил.

Кроме того, рассмотрение жалобы может повлечь за собой нарушение адвокатской тайны, связанной с оказанием юридической помощи Е. адвокатом П. что, безусловно, приведет к нарушению прав и законных интересов Е.

Также Квалификационная комиссия отметила, что адвокат К. является представителем свидетеля Л. по уголовному делу, в котором Е. является обвиняемым, в связи с чем, не исключается наличие конфликта интересов заявителя, уполномоченного действовать в интересах своего доверителя и Е. в связи с чем предание огласке в ходе рассмотрения настоящего дисциплинарного производства сведений, связанных с оказанием юридической помощи Е. может повлечь нарушение права на защиту последнего.

С учетом приведенных обстоятельств и положений действующего законодательства Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о прекращении дисциплинарного производства, возбужденного по жалобе адвоката К. в отношении адвоката П. вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

В связи с обнаружившимся в ходе разбирательства отсутствием допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства дальнейшее разбирательство в заседании Квалификационной комиссии не проводилось.

Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики дисциплинарное производство было прекращено вследствие отсутствия повода для его возбуждения.

 

Настоящий Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Удмуртской Республики подготовлен вице-президентом Адвокатской палаты Удмуртской Республики Баласанян Г.М. при участии вице-президента Адвокатской палаты Удмуртской Республики Красильникова А.Н., секретаря Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики Чучаловой Н.В.