Дело Дмитрия Талантова

 

  1. Цифры и факты

По состоянию на 1 июля 2009 года в реестре адвокатов Удмуртской Республики содержатся сведения о 867 адвокатах, из них имеют действующий статус 665.

За первые 6 месяцев текущего года к Президенту АП УР поступило 157 жалоб, сообщений и представлений в отношении адвокатов на их действия (бездействия). Все они послужили основанием для организации и проведения предварительных проверок, которые стали поводом для возбуждения дисциплинарных производств в 75 случаях (49% от общего числа жалоб, сообщений и представлений), что на 40% больше, чем за тот же период 2008 года. При этом в 41 случае к дисциплинарной ответственности были привлечены адвокаты, которые практикуют в адвокатских кабинетах.

При таких темпах, есть основания полагать, что в 2009 году Адвокатская Палата УР может установить «рекорды», как по числу полученных жалоб и сообщений, так и по количеству рассмотренных дисциплинарных производств!

Если расценивать 37 дисциплинарных производств по представлениям вице-президента АП УР Евтеева К.Ю., подготовленным по информативным сообщениям главного бухгалтера АП УР Широких Н.Л. в отношении «злостных неплательщиков», как внутренние проблемы нашей корпорации, то и без них у нас остается масса иных проблем.

Чаще других в АП УР обращаются граждане – 104 жалобы (88%), тогда как остальные 16 сообщений (12%) получены от судей (8), Управления МЮ РФ по УР (3), следователей и дознавателей (3), адвокатов (2). По отдельным месяцам статистика выглядит так (без учета представлений вице-президента АП УР Евтеева К.Ю. в отношении «злостных неплательщиков»):

Январь 2009 г. – 18,

Февраль 2009 г. – 11,

Март 2009 г. – 27,

Апрель 2009 г. – 24,

Май 2009 г. – 14,

Июнь 2009 г. – 26.

Для сравнения, за весь 2008 г. в АП УР поступило 196 жалоб и сообщений, по которым возбуждено, а затем рассмотрено 89 дисциплинарных производств, в том числе по представлениям вице-президентов Адвокатской Палаты УР – 24 (в основном это были дела «неплательщиков»).

  1. Действующие лица и исполнители

Похоже, своеобразный «рекорд России» установил теперь уже бывший адвокат Иевлев С.В., некогда член коллегии адвокатов Индустриального и Устиновского районов Ижевска. АП УР получила за первые 4 месяца 2009 г. 9 жалоб от разных лиц из-за его безответственного отношения к своим адвокатским обязанностям: приняв деньги от доверителя (как правило, от 15 до 60 тысяч рублей), он не сдавал гонорар в кассу коллегии, уклонялся от исполнения принятых на себя обязательств, а затем утрачивал контакт с клиентами. С учетом двух аналогичных жалоб в 2008 г., на «боевом счету» Иевлева 11 (!) сообщений в АП УР. Надо ли удивляться, что он стал героем анекдотов и розыгрышей в сети Интернет.

Совет АП УР прекратил статус адвоката Иевлева С.В., как и еще трех уже не наших коллег: Фомина А.В., Галичанина А.Г., Дунаевой И.В.

В отношении адвоката М-й в АП УР поступили «только» четыре сигнала, но зато общий размер материальных претензий к ней составляет свыше 4 (четырех) миллионов рублей. Это лишь «часть айсберга», о которой известно в АП УР по материалам жалоб и из документов, полученных в ходе проверок.

Впрочем, даже при привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности, все вопросы, касающиеся возврата гонорара, а тем более применения штрафных санкций к адвокату, адресованные в Адвокатскую Палату УР (или коллегию адвокатов), не могут быть разрешены их руководящими органами, поскольку являются требованиями материального характера. А ни Адвокатская Палата субъекта РФ, ни коллегия адвокатов не отвечают по обязательствам адвокатов в соответствии с п. 12 ст. 22, п. 6 ст. 29 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Региональные Адвокатские Палаты действующим законодательством не наделены полномочиями по взысканию и возврату гонорара либо части его от адвоката доверителю. Споры между адвокатом и его доверителем по вопросам оплаты в рамках соглашения, представляющего гражданско-правовой договор, а равно о расторжении такого соглашения, либо о признании его недействительным, о штрафах или неустойках, могут разрешаться в соответствии со ст. ст. 166 – 181, 420, 450 – 452, 779 - 783, 971 - 978 ГК РФ, в судебном порядке.

Есть свои «герои» и в категории авторов жалоб. Например, Ш-в применил так называемый «веерный метод», отправив в различные учреждения и организации в середине июня 2009 г. сразу шесть жалоб в отношении адвоката Удмуртской коллегии адвокатов М-на Л.Н., пронумеровав их. Первая жалоба была получена непосредственно Президентом АП УР (№ 3), затем уже в июле поступили еще две: через уполномоченного по правам человека в УР (№ 5) и прокурора г. Сарапула (№ 2). Нам остается лишь гадать, куда были отправлены другие три жалобы, и поступят ли они в наш адрес. В то же время известно, что Ш-в требует привлечь М-на к уголовной ответственности по ст. 136 (нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина), ст. 293 (халатность) УК РФ, а также подал иск в суд о взыскании с защитника, не ведомо за что, компенсации морального вреда. Поводом для этого «народного творчества» у судимого в восьмой раз гражданина стал законный отказ адвоката доставить подзащитному наркотики.

По тому же пути пошел некто А-в, направивший серию из 8 жалоб в отношении адвоката Ленинской коллегии адвокатов г. Ижевска М-й О.Н., и требовавший возбуждения уголовного дела, так что даже проводилась прокурорская проверка.

Некто Ш-ов, привлеченный к уголовной ответственности за мошенничество и за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием в отношении нескольких десятков граждан, уже который месяц отправляет жалобы по всему миру в отношении адвоката З-а А.В., который практикует в адвокатском кабинете «К» г. Ижевска.

По мнению Ш-ва, адвокат З-в, защищавший его с мая 2008 г. по май 2009 г., якобы самоустранился от его защиты, ограничиваясь присутствием на следственных действиях, а затем «отбывал номер» в суде. Адвокат, как следует из жалоб, отказался выполнять письменные «поручения» Ш-ва, не обжалуя действия следователя и судьи. Так, в одном из «поручений» Ш-в потребовал от адвоката в течение трех суток подготовить и отправить в соответствии с составленным им списком 96 (!) жалоб в различные учреждения и должностным лицам вплоть до Конституционного Суда РФ и ЕСПЧ, доложив письменно об исполнении. Кроме того, доверитель был возмущен тем, что адвокат отказался установить график посещения следственного изолятора для консультаций Ш-ва (не менее 5 часов в неделю), а также уклонился от оказания помощи в предоставлении лекарств, юрлитературы, развлекательных и деловых журналов, книг по шахматам, психологии и НЛП, канцелярских принадлежностей, копий материалов уголовного дела (8 томов) в счет своего гонорара. По мнению Ш-ва, тем самым адвокат З-ов совершил в отношении него мошеннические действия, что не совместимо с его статусом. Кроме всего прочего, Ш-ов просил Президента АП УР, разъяснить порядок взыскания вреда, нанесенного ему действиями адвоката З-ва.

Все доводы гр. Ш-ва о недобросовестности адвоката расценены нами, как совершенно неконкретные и не подкрепленные какими-либо доказательствами. Они основаны исключительно на субъективном восприятии объективно происшедших событий, а также базируются на правовой неосведомленности заявителя при очевидной завышенной требовательности к окружающим, в том числе к следователю, прокурору, суду и адвокату. Кроме того, они опровергаются документами, представленными адвокатом З-м.

Ш-ов расширительно трактует объем обязанностей адвоката, заблуждаясь при этом относительно полномочий адвоката в уголовном судопроизводстве. В ст. 53 УПК РФ регламентированы ПРАВА адвоката, но не обязанности. Будучи самостоятельным участником уголовного судопроизводства, адвокат сам определяет выбор средств, методов и тактики защиты, и никто, в том числе и подзащитный, не вправе требовать от адвоката совершения действий, которые он не обязан выполнять по закону или договору (соглашению). А утверждения Ш-ва, что З-ов, якобы совершил в отношении него мошенничество и, дескать, причинил ему вред, носят и вовсе демагогический и оскорбительный для адвоката характер.

Из-за остроты ситуации в подобных случаях, когда нет оснований для возбуждения дисциплинарного производства, мы готовим весьма объемные заключения по материалам проверок, дабы дать возможность адвокатам, при необходимости, в судах при защите своих интересов ссылаться на них, а также выстраивать позицию по возможным искам.

 

3. Судебные прецеденты, связанные с работой Адвокатской Палаты УР

 

В первом полугодии 2009 г. только судьями Октябрьского районного суда г. Ижевска рассмотрены 4 гражданских дела, где в качестве одной из сторон выступали участники дисциплинарного производства или авторы жалоб, по которым ранее в АП УР проводились проверки. Если присовокупить эти дела, связанные с работой АП УР и ее органов, к делам, рассмотренным судами ранее в период 2003-2008 гг., но окажется, что ни по одному из почти двух десятков исков и заявлений не было принято решений в пользу наших процессуальных противников.

 

3.1. Так, по жалобе Р-ва было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката А-ва А.В. (коллегия адвокатов «И») за то, что тот не стал обжаловать обвинительный приговор. Если бы адвокат представил подробные объяснения и документы еще на стадии проверки жалобы или в квалификационную комиссию, то был бы, почти наверняка, снят вопрос по его дисциплинарной ответственности. Однако этого он не сделал, и квалификационная комиссия усмотрела в его действиях нарушения норм адвокатской этики, и при этом сослалась на п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката:

     «Адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу кассационной жалобы на приговор суда в отношении своего подзащитного».

Вместе с тем, в новой редакции ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката (изменена по решению третьего Всероссийского съезда адвокатов 5 апреля 2007 г.), адвокату надлежит обжаловать приговор далеко не всегда, что следует из п. 4 названной статьи:

«Адвокат-защитник обязан обжаловать приговор:

    1) по просьбе подзащитного;

    2) при наличии оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для подзащитного мотивам;

    3) как правило, в отношении несовершеннолетнего, если суд не разделил позицию адвоката-защитника и назначил более тяжкое наказание или наказание за более тяжкое преступление, чем просил адвокат».

Исходя из имеющихся в АП УР документов, жалобы и объяснения, Р-в не обращался к адвокату А-у с просьбой обжаловать приговор в кассационном порядке. Из жалобы Р-ва остаются, не ясны, и «явные» основания для отмены или изменения приговора, что бы давало адвокату безусловный повод для составления кассационной жалобы от своего имени.

Р-в ссылался на обязанность адвоката обжаловать приговор в кассационном порядке, когда суд не разделяет позицию защитника. Однако указанное требование Кодекса профессиональной этики адвоката ныне распространяется лишь на несовершеннолетних, а Р-в давно уже является совершеннолетним, и ему следует самостоятельно решать вопросы в соответствии с нормами УПК РФ, в том числе при кассационном обжаловании приговора.

Ссылка же Р-ва на отсутствие у него юридического образования, что, дескать, не позволяло ему самостоятельно от своего имени подавать кассационную жалобу, является также надуманной. Факт наличия или отсутствия юридического образования не лишал Р-ва, умеющего говорить, читать и писать на родном языке, права составить кассационную жалобу на приговор в произвольной форме. Отсутствие юридического образования не стало препятствием для обращения Р-ва в различные учреждения и организации, в суд.

Совет АП УР 20 января 2009 г. прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката А-ва вследствие малозначительности совершенного проступка.

При этом в очередной раз целесообразно напомнить, что в практике адвокатов с большим опытом работы сохранилось правило, отбирать от подзащитного расписку (вслед за оглашением приговора после проведения беседы) о том, что осужденный не намерен обжаловать приговор, а при изменении позиции он сообщит об этом адвокату.

Р-в, будучи не согласен с принятым решением Совета АП УР, сначала попытался оспорить его в порядке главы 25 ГПК РФ. В суде пришлось доказывать, что в силу ч. 1 ст. 3 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатура является профессиональным сообществом адвокатов и как институт гражданского общества не входит в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления, а члены Совета Адвокатской Палаты не являются должностями лицами, государственными и муниципальными служащими, поэтому действие главы 25 ГПК РФ, на которую ссылается заявитель, не может распространяться, как на адвокатуру в целом, так и на конкретных адвокатов. В соответствии с ч. 1 ст. 29 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская палата является негосударственной некоммерческой организацией, основанной на обязательном членстве адвокатов одного субъекта РФ. Адвокаты не состоят в трудовых отношениях с адвокатской палатой, а также не выполняют работы по гражданско-правовому договору с адвокатской палатой, и не действуют по заданию адвокатской палаты.

Российским законодательством не предусмотрено обжалование в суд действий (бездействия) профессиональных сообществ. Исходя из этого возможно применение по аналогии понятия «общественное объединение» к адвокатуре. Этот вывод следует из Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 2 от 10.02.2009 г. «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих».

Судья Шалагина Л.А. согласилась с нашими доводами и вынесла определение, отказав Р-ву в принятии заявления в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ.

 

3.2. Получив определение суда, Р-в тут же отправил в суд уже исковое заявление с ответчиком в лице АП УР. Он утверждал, что названным решением Совет Адвокатской Палаты УР нарушил его конституционное право на защиту. Это выразилось, якобы в том, что он несвоевременно (22.01.2009 г.) получил извещение о назначении на 20.01.2009 г. заседания Совета АП УР, на котором рассматривалось дисциплинарное производство по его жалобе в отношении адвоката А-ва.

По его мнению, тем самым он не смог воспользоваться правом, предусмотренным п. 3 ст. 24 Кодекса профессиональной этики адвоката, и представить через секретаря квалификационной комиссии в Совет письменное заявление, в котором выражены несогласие с заключением квалификационной комиссии или его поддержка. Это, дескать, нарушило принцип равенства и состязательности сторон, и повлекло за собой прекращение дисциплинарного производства в отношении адвоката А-ва за малозначительностью. Этот факт Р-ов расценивает в качестве нарушения его права на защиту со стороны Совета Адвокатской Палаты УР. По утверждению Р-ва, Адвокатская Палата УР, якобы не признала за ним права на получение квалифицированной юридической помощи, что гарантировано ч. 1 ст. 48 Конституции РФ, в кассационной инстанции Верховного Суда УР, чем подорвала авторитет адвокатского образования. Тем самым, как утверждал заявитель, он претерпел «моральный вред, выразившийся в чувстве страха и незащищенности», компенсацию которого он оценивает в 20 000 руб., по 2 тысячи рублей за каждый год осуждения судом. Из содержания иска вытекало, что если бы Совет АП УР применил к адвокату А-ву меру дисциплинарного взыскания, то Р-ов, ссылаясь на решение Совета, намеревался взыскать указанную сумму с защитника, а также обратиться в ЕСПЧ с иском к России.

На сей раз позиция АП УР базировалась на следующих аргументах:

1. Дисциплинарное производство в отношении адвокатов является исключительно внутренним процессом адвокатской палаты, которая не проводит каких-либо расследований, а ее представители не допрашивают и не опрашивают кого-либо. В соответствии с Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. ст. 20-23), принятым первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 года (с изменениями и дополнениями) и опубликованным в «Российской газете» 5 октября 2005 г. (№ 222/3891) в разделе «Документы», все участники дисциплинарного производства, на основе принципов состязательности, вправе представлять доказательства в обоснование своих доводов на заседания квалификационных комиссий при адвокатских палатах.

2. Факт применения к любому адвокату в рамках дисциплинарного производства мер дисциплинарной ответственности (замечание, предупреждение и т.д.) не влечет никаких прямых последствий для участников дисциплинарного производства. Так, для обвиняемых, подсудимых этот факт никак не влияет на ход следствия (предварительного и судебного), а также и на меру наказания. Не имеет этот факт также и преюдициального значения, в том числе по делам, рассматриваемым судами в порядке надзора. Для адвоката применение к нему мер дисциплинарной ответственности несёт превентивный, предупредительный характер, но не более того.

3. Особенность материально-правовой природы дисциплинарной ответственности адвоката состоит в том, что она не предусматривает возмещение причиненного неправомерным деянием (действием или бездействием) вреда, а является в чистом виде средством реагирования на нарушение правил профессионального поведения и корпоративной дисциплины.

Вот почему решение по результатам дисциплинарного производства может затрагивать только субъективные права конкретного адвоката, и лишь ему принадлежит право обжалования решения совета адвокатской палаты о наложении дисциплинарного взыскания.

Это четко закреплено в п. 2 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката:

– Решение совета адвокатской палаты по дисциплинарному производству может быть обжаловано адвокатом, привлеченным к дисциплинарной ответственности, в трехмесячный срок со дня, когда ему стало известно или он должен был узнать о состоявшемся решении.

У третьих лиц материально-правовой интерес при отказе привлечь адвоката к дисциплинарной ответственности либо прекратить его статус, а равно применении либо не применении мер ответственности в рамках дисциплинарного производства отсутствует. Их права и свободы такими решениями совета адвокатской палаты не нарушаются – следовательно, нет объекта для гарантируемой ст. 46 Конституции РФ судебной защиты.

Базовые принципы дисциплинарной ответственности практически едины для судей и адвокатов, ограждая их независимый статус и ставя пределы вмешательству, как государства, так и общества, в корпоративную деятельность судейского и адвокатского сообществ. Квалификационные комиссии и советы адвокатских палат выполняют те же функции, что региональные и высшая квалификационные коллегии судей. Только они по ныне действующему законодательству вправе на основе совокупности критериев, сформулированных в кодексах профессиональной этики, решать вопрос о дисциплинарной ответственности членов своих корпораций. В свою очередь право обжалования в суд дисциплинарных решений принадлежит лишь подвергнутым взысканиям судьям и адвокатам.

Названные постулаты вытекают из признанных международных стандартов дисциплинарной ответственности членов независимого от государства самоуправляемого корпоративного сообщества.

4. Конституционный суд РФ в Определении от 1 марта 2007 г. № 293-0-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Клименка Леонида Генриховича на нарушение его конституционных прав положениями Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", статьи 90 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях», в частности указал:

«Положения статей 14, 15, пункта 6 статьи 17, пункта 2 статьи 20, пунктов 7 и 10 статьи 22 и подпункта 9 пункта 3 статьи 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адресованы адвокатам, регламентируют внутреннюю организацию адвокатского сообщества и порядок прекращения статуса адвоката, а потому не могут рассматриваться как затрагивающие конституционные права и свободы. То же относится к пункту 1 статьи 25 названного Федерального закона, предусматривающему, что адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем…

Что касается нормы пункта 2 статьи 4 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", согласно которой принятый в порядке, предусмотренном данным Федеральным законом, кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, а также основания и порядок привлечения адвоката к ответственности, то она направлена на регулирование отношений, складывающихся в рамках адвокатуры как института гражданского общества, не входящего в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления, является бланкетной и не может рассматриваться как нарушающая права и свободы заявителя, тем более что дисциплинарное производство, проводимое в отношении адвоката, не влияет на правовое положение гражданина-доверителя, который его инициирует».

Судья Кричкер Е.В. согласилась с нашими доводами, и вынесла 10.06.2009 г. определение о прекращении производства по гражданскому делу по иску Р-ва к АП УР.

 

3.3. В марте 2009 г. Президент АП УР вынес решение по результатам проверки по жалобе С-й в отношении адвоката Октябрьской коллегии адвокатов Ч-й Г.Г., отказав в возбуждении дисциплинарного производства. Заявительница требовала наказать адвоката за то, что ею «фактически никакой работы по защите интересов клиента не было выполнено» и она «действовала во вред потерпевшему». В ходе проверки было установлено, что адвокат Ч-а, как следует из её отчета и представленных документов, заключила соглашение (договор) и приняла аванс 5 000 руб. от С-ой на период представительства интересов ее брата С-ва. Фактически это представительство имело место с 07.04 по 28.04.2007 г. Адвокат Ч-на, во исполнение условий соглашения (договора), чуть ли не ежедневно в этот период консультировала С-у, участвовала в опросах ее брата и его жены следователем прокуратуры, сама опрашивала свидетелей, собирала документы, а также подготовила несколько жалоб: в Прокуратуру УР от 09.04.2007 г., в Прокуратуру УР и отдел Генпрокуратуры в РФ в Приволжском федеральном округе от 28.04.2007 г.

Настойчивые С-вы, с подачи «видных ижевских правозащитников», обратились в суд с иском к адвокату Ч-й и НО «Октябрьская коллегия адвокатов» о признании недействительным соглашения под предлогом того, что сестра не была уполномочена братом заключать договор с адвокатом, т.е., якобы оказались нарушены требования ст. 182 ГК РФ. Удивил в суде и сам С-в, когда стал утверждать, что никогда адвоката Ч-ну не видел, и всю работу по делу, в том числе и жалобы, в прокуратуру подготовили они сами без помощи защитника.

Как тут не вспомнить, что еще 10-15 лет назад для адвоката не было зазорным при исполнении правового документа от имени доверителя, будь то иск или жалоба, делать отметку о своем авторстве, что исключало подобные утверждения.

Не убеждали истцов и доводы о том, что адвокат Ч-на, работая в рамках соглашения с гр. С-й, действовала в интересах ее брата С-ва в течение трех недель. В свою очередь, сама С-ва, заключив соглашение с адвокатом Ч-ой, также действовала в интересах своего брата, ее действия не преследовали противоправных целей и не носили противоправного характера. Это постулаты ст. 980 ГК РФ о действиях в чужом интересе из главы 50 ГК РФ, и вся адвокатская Россия, оформляя договоры с родными и близкими доверителей, не требует от них подтверждения полномочий, а впоследствии не удостоверяет соглашения доверителями, подзащитными. Представленные в суд прокуратурой документы, подтверждающие участие адвоката в опросах группы лиц, в том числе С-вых, истцы назвали фальсификацией.

Дабы не углубляться в «полемические дебри», нами было сделано заявление о пропуске срока исковой давности по требованиям о признании оспоримой сделки недействительной, и о применении последствий ее недействительности в течение одного года в соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ. Истица просила восстановить ей срок для обращения с иском в суд в силу своей правовой безграмотности. Если бы суд согласился с ее доводами, то был создан весьма опасный прецедент, ибо под оную категорию подпадает 99% жителей России. В итоге судья Нуриева В.М. вынесла 22.06.2009 г. решение об отказе в полном объеме в удовлетворении исковых требований С-ым.

 

3.4. Самым сложным, скандальным и длительным стало гражданское дело по иску к АП УР бывшего адвоката М-ва, статус которого был прекращен еще 14.08.2008 г., но судебные тяжбы с ним продолжались до последнего времени.

С жалобой в АП УР в отношении адвоката М-ва 20.02.2008 г. обратился гр. С-ов, который утверждал, что М-ов в ноябре 2007 г. без заключения соглашения (договора), без выдачи доверителю приходно-кассовых документов получил от него 280 000 рублей за ведение гражданского дела в суде. При этом часть суммы (250 000 руб.), якобы, по заверениям М-ва, предназначалась для передачи судьям для благоприятного исхода по делу С-ва. Однако, поскольку процессуальный противник по гражданскому спору с С-ым скоропостижно скончался, то дело судом было прекращено без вынесения решения. Попытки вернуть хотя бы часть гонорара М-ов пресек, заявив С-ву, что денег у него нет, они якобы переданы «нужным людям». С-ов просил АП УР провести проверку, и обязать М-ва вернуть гонорар. При этом С-в, записав весь диалог с М-м на диктофон, приобщил аудиозапись к своей жалобе в качестве доказательства.

Квалификационной комиссией при Адвокатской Палате УР, Советом Адвокатской Палаты УР, установлено, что М-м допущено грубейшее нарушение норм Кодекса профессиональной этики адвоката и положений ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», что может в соответствии с п.п. 1, 2, п. 2 ст. 17 названного Закона являться основанием для прекращения статуса адвоката. Частью 2 п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката предусмотрено, что при определении меры дисциплинарной ответственности должны учитываться тяжесть совершенного проступка, обстоятельства, при которых он совершен, форма вины, а также иные обстоятельства, которые Советом признаны существенными и приняты во внимание при вынесении решения.

Обстоятельствами для столь жестких выводов стали установленные в ходе предварительной проверки членом Совета АП УР Серебрянниковым С.В. факты, которые не были опровергнуты М-м:

А) Адвокат М-в не соблюдал элементарные правила ведения бухгалтерского учета в адвокатском кабинете, требования по ведению Книги учета и кассовых операциях, игнорируя их. Наличные денежные средства принимались им без всякого учета и без фиксирования каждой хозяйственной операции.

Согласно п. 2 ст. 4 названного Закона адвокаты, которые осуществляют адвокатскую деятельность в адвокатском кабинете, приравниваются в отношении порядка ведения учета хозяйственных операций к гражданам, осуществляющим предпринимательскую деятельность без образования юридического лица.

Пунктом 2 ст. 54 НК РФ установлено, что адвокаты, учредившие адвокатские кабинеты, исчисляют налоговую базу по итогам каждого налогового периода на основе данных учета доходов и расходов и хозяйственных операций в порядке, определяемом Министерством финансов РФ.

Порядок учета доходов и расходов и хозяйственных операций для индивидуальных предпринимателей утвержден Приказом Минфина РФ и МНС РФ от 13.08.2002 N 86н/БГ-3-04/430, в соответствии с которым учет доходов и расходов ведется в Книге учета доходов и расходов и хозяйственных операций. Примерная форма Книги учета приведена в приложении к Порядку учета.

Пунктом 7 Порядка учета предусмотрено, что при необходимости адвокат вправе при согласовании с налоговым органом самостоятельно разработать иную форму Книги учета. Учет доходов и расходов и хозяйственных операций ведется путем фиксирования в Книге учета в момент их совершения на основе первичных документов позиционным способом. Адвокаты должны обеспечит полноту, непрерывность и достоверность учета всех полученных доходов, произведенных расходов и хозяйственных операций при осуществлении своей деятельности. Выполнение хозяйственных операций, связанных с осуществлением адвокатской деятельности должно подтверждаться первичными учетными документами. Первичные учетные документы должны быть составлены в момент совершения хозяйственной операции, а если это не представляется возможным – непосредственно по окончании операции. Доходы и расходы отражаются в Книге учета кассовым методом, то есть после фактического получения дохода и совершения расхода. В разделе 1 «Учет доходов и расходов» отражаются все доходы, полученные от осуществления своей профессиональной деятельности.

При хранении адвокатом Книги учета должна обеспечиваться ее защита от несанкционированных исправлений. Адвокаты обязаны в течение четырех лет обеспечивать сохранность первичных документов, Книги учета и других документов, необходимых для исчисления и уплаты налогов.

Б) Адвокат М-в при получении денег от доверителей использовал приходные кассовые ордера формы «КО-1», которые не предполагают наличие подписи доверителя на экземпляре, что должен храниться в документах адвокатского образования. Учитывая возникающие конфликты между доверителями и адвокатами по гонорару, Федеральная палата адвокатов РФ решением Совета от 19.01.07 г. утвердила форму (бланк) квитанции об оплате доверителем правовой помощи, которая утверждена также для использования адвокатами Удмуртии решением Совета АП УР 14.05.07 г. Эти документы рассматриваются как корпоративные рекомендации ФПА РФ и АП УР.

Использование в работе адвокатского кабинета приходных кассовых ордеров формы «КО-1» предполагает сохранение этих документов в кассе с регистрацией в журнале регистрации приходных и расходных кассовых документов (утвержден Постановлением Госкомстата РФ от 18.08.98 г. N 88). Этот журнал в адвокатском кабинете М-ва не велся.

В) Адвокат М-ов не имел и книги учета соглашений адвокатского кабинета с клиентами (доверителями), и вопреки требованиям п. 5 ст. 21 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» он не регистрировал соглашения в документации адвокатского кабинета.

Г) Было установлено, что у адвокатского кабинета М-ва не было расчетного счета в банке, и все получаемые от доверителей деньги он использовал по своему усмотрению, поскольку полагал, что не обязан открывать банковский счет. Правовые обоснования ошибочности такой позиции были даны в 2006 г. вице-президентом Федеральной адвокатской палаты РФ Ю.С. Пилипенко в ответ на запрос адвоката Пакина К.В. (г. Новгород):

«В связи с Вашим обращением в Федеральную палату адвокатов, о необходимости открытия расчетного счета адвокатским кабинетом, сообщаю следующее.

Согласно пункту 4 статьи 21 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат, учредивший адвокатский кабинет, открывает счета в банках в соответствии с законодательством, имеет печать, штампы и бланки с адресом и наименованием адвокатского кабинета, содержащим указание на субъект Российской Федерации, на территории которого учрежден адвокатский кабинет.

Таким образом, в законе не предусмотрено для адвокатов, учредивших адвокатские кабинеты, право выбора – открывать или не открывать счет. Императивность данной нормы в первую очередь связана с вопросами налогового администрирования.

Кроме того, согласно пункту 6 статьи 25 указанного закона вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением.

В отношении адвокатских кабинетов это означает, что адвокат осуществляет наличные и (или) безналичные расчеты. Наличные расчеты производятся с обязательным использованием квитанций. В свою очередь, безналичные расчеты производятся через банки, в которых открыты соответствующие рублевые и (или) валютные счета.

Для осуществления безналичных расчетов предназначен счет, открываемый клиенту на основании договора банковского счета, а не договора банковского вклада (п. 1 ст. 845 ГК РФ). Хотелось бы отметить, что, к сожалению, действующим законодательством не урегулировано множество вопросов, связанных с деятельностью лиц, получающих доходы от профессиональной, но не предпринимательской деятельности. В частности, не определены виды счетов, которые данные лица вправе открывать в целях, осуществления своей деятельности расчетные или текущие. Обычно организациям и лицам, осуществляющим деятельность некоммерческой направленности, открываются текущие счета. В связи с неопределенностью нормативного регулирования по открытию счетов адвокатам, учредившим адвокатские кабинеты, отсутствует и единая банковская практика по данному виду операций. Таким образом, договор банковского счета заключается адвокатом с выбранным им банком по правилам, действующим в данном банке. В любом случае, выбор банка, в котором адвокат изъявит желание открыть счет, производится адвокатом самостоятельно, исходя из уровня надежности банка и конкретных условий договора» (см. Вестник Федеральной палаты адвокатов РФ, 2006 г., № 4(14), стр. 88-89; см. Вестник Адвокатской Палаты УР, 2007, № 1(1), стр. 54-55).

Д) Требования к форме и содержанию соглашения об оказании юридической помощи, в соответствии со ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3 "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", должны соблюдаться уже в силу того, что они нормативно закреплены и, следовательно, являются общеобязательными. Нарушение указанных требований влечет за собой возникновение состояния неопределенности в правоотношениях адвоката и доверителя.

В соответствии со ст. 160 ГК РФ сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и подписанного лицами, совершающими сделку. Один экземпляр соглашения должен выдаваться доверителю.

Адвокат М-в, как следует из его письменных объяснений в Адвокатскую Палату УР, составлял договоры в одном экземпляре, оставляя их у себя. Доверители, в том числе и С-ов, в нарушение этих правил, копии договоров на руки не получали. Это обстоятельство существенным образом ограничивает права доверителей при разрешении конфликтов с адвокатами, поскольку споры между адвокатом и его доверителем по вопросам оплаты в рамках соглашения, представляющего гражданско-правовой договор, а равно о расторжении такого соглашения, о штрафах или неустойках, могут разрешаться в соответствии со ст. ст. 166 – 181, 420, 450 – 452, 779 - 783, 971 - 978 ГК РФ, в судебном порядке.

Е) Приняв от С-ва 270 000 руб. по расписке от 27.11.2007 г. (что недопустимо во взаимоотношениях адвокат–доверитель), адвокат М-ов, как он утверждал в своих объяснениях в АП УР, составил впоследствии два договора: от 04.12.2007 г. (на 10 000 руб.) и от 03.01.2008 г. (на 250 000 руб.) с общей суммой гонорара в 260 000 руб. Представленная в АП УР копия договора от 04.12.2007 г. не подписана сторонами. Из объяснений М-ва остается не ясным, где находятся еще 10 000 руб. (270 000 – 260 000).

С-ов же утверждает, что М-в не выдал ему не только договоры, но и квитанции к приходным кассовым ордерам на переданную им сумму 280 000 руб. М-ов не опроверг доводов С-ва и не представил доказательств того, что выдавал С-ву какие-либо документы в рамках исполнения договоров.

 

М-ов, федеральный судья в отставке, будучи не согласен с решением АП УР, подал иск в суд «О восстановлении нарушенного права» и «отмене решения Адвокатской Палаты УР», утверждая, что дисциплинарное производство в отношении него по жалобе С-ва проведено не объективно, а выводы, что были сделаны квалификационной комиссией при АП УР, дескать, основаны на голословных утверждениях заявителя жалобы.

Кроме того, как заявлял М-ов, он, якобы, не был извещен о дате и времени проведения Совета АП УР 14.08.2008 г., и не смог выразить свое несогласие с заключением квалификационной комиссии, что повлияло на решение Совета АП УР.

Суд первой инстанции не разделил позиции М-ва, и после проведения четырех судебных заседаний 26.05.2009 г. вынес решение, отказав в удовлетворении исковых требований.

У адвоката М-ва в случае несогласия с доказательствами, представленными С-м, имелась реальная возможность представить свои возражения. Однако адвокат М-в своим правом не воспользовался, не поставил, например, вопрос о получении квалификационной комиссией дополнительных сведений или документов, в частности, из гражданского дела из Устиновского районного суда г. Ижевска, не ставил вопроса о проведении фоно-технической экспертизы аудиозаписи. Будучи квалифицированным юристом, федеральным судьей в отставке, М-в должен быть хорошо информирован об этих криминалистических исследованиях, о возможностях и условиях их проведения. В суде М-в от проведения фоно-технической экспертизы аудиозаписи также отказался, ссылаясь на материальные трудности. При этом М-в признал, что на аудиозаписи он узнает свой голос, хотя и допускает элементы монтажа аудиозаписи, которые мог сделать С-в в разное время при общении с ним.

Давая оценку действиям адвоката М-ва, с учетом представленной аудиозаписи разговора между ним и С-ым, квалификационная комиссия пришла к выводу, что действительно со стороны адвоката имели место обещания благоприятного исхода дела в связи с передачей денежных средств неким лицам, которые, в связи с получением денег, должны были обеспечить благоприятный для С-ва исход судебного спора.

Данное поведение адвоката М-ва грубо нарушает нормы адвокатской этики, в частности ч. 2 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, которая гласит:

«Адвокат не вправе давать лицу, обратившемуся за оказанием юридической помощи, или доверителю обещания положительного результата выполнения поручения, которые могут прямо или косвенно свидетельствовать о том, что адвокат для достижения этой цели намерен воспользоваться другими средствами, кроме добросовестного выполнения своих обязанностей».

 При осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом (п. 1 ст. 8 Кодекса);

Адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам лица, обратившегося к адвокату за юридической помощью, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или под воздействием давления извне (п. 1 ч. 1 ст. 9 Кодекса);

Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных настоящим Кодексом, не могут быть исполнены адвокатом (ч. 1 ст. 10 Кодекса).

Данными этическими нормами адвокат М-в пренебрег.

Квалификационная комиссия пришла к выводам, что поведение адвоката М-ва в вышеуказанной ситуации подрывает авторитет Адвокатуры, поскольку способствует формированию у граждан, обратившихся за оказанием юридической помощи, мировоззрения о коррумпированности правосудия и невозможности отстаивания их прав и интересов законными способами.

М-ов, не проявлял никакого интереса к своему дисциплинарному производству в течение нескольких месяцев, не знакомился с материалами дисциплинарного производства, дважды не явился на заседания квалификационной комиссии при АП УР, самоуверенно полагая, что его доводы окажутся весомее, чем доказательства и аргументы гражданина С-ва. Совет АП УР, собиравшийся по дисциплинарному производству дважды, согласился с заключением квалификационной комиссии, посчитав доводы М-ва не убедительными. Также не убедителен был М-ов и в суде, хотя ему было предоставлено право дачи подробных объяснений и представления доказательств. А надежды на эрудицию и личное обаяние при посредственных правовых знаниях не оправдали себя.

Вот из-за таких петровых, сидоровых и максимовых, нередко позиционирующих себя, как судьи в отставке, якобы обладающие широкими неформальными возможностями разрешения правовых конфликтов, в России ныне действует установка на запрет бывшим судьям заниматься адвокатской практикой, а также негласная установка, не рекомендовать на должность судьи адвокатов и членов их семей.

 

На чужих ошибках учатся, дабы самим их не повторять! Желаем всем, чтобы учились Вы, а не на Ваших ошибках.

 

Вице-президент Адвокатской Палаты УР (А.Н.Красильников)