Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты УР за 2011 г.

2. События и факты

Из 102 дисциплинарных производств, рассмотренных в 2011 г. квалификационной комиссией и Советом АП УР, мы считаем необходимым проинформировать о следующих:

2.1. Примерами очевидной безответственности адвоката Удмуртской коллегии адвокатов Ш. стали два дисциплинарных производства, рассмотренных одно за другим.

Так, Г. заключил договор (соглашение) об оказании юридической помощи с адвокатом Ш. Из текста копии договора следовало, что адвокат Ш. принимает на себя обязанности по защите Г. в административном судопроизводстве в Агрызском мировом суде, Агрызском районном суде РТ. В Агрызский мировой суд адвокат Ш. не явился, и, по утверждению заявителя, обязался вести дело о признании незаконным постановления мирового судьи о лишении заявителя водительских прав уже в районном суде.

Согласно п.2.1 соглашения, размер вознаграждения адвоката за выполнение принятых на себя обязательств составил 5000 руб., которые были выплачены в день заключения соглашения без выдачи приходно-кассовых документов.

Во исполнение принятых на себя обязательств, адвокатом Ш. была подготовлена жалоба в Агрызский райсуд на постановление мирового судьи Агрызского района. Однако в назначенный день судебного разбирательства на слушание дела он вновь не явился, тем самым не исполнив принятых на себя обязательств. Агрызский районный суд вынес постановление, оставив без изменения вердикт мирового судьи о лишении Г. водительских прав.

В дальнейшем адвокат Ш. получил от Г. дополнительно сумму в размере 15000 руб., под предлогом обжалования вынесенного Агрызским районным судом постановления, в Верховном Суде Республики Татарстан, якобы на расходы, при этом, не выдав никакого платежного документа. В установленный для обжалования законом срок, адвокат Ш. документов в Верховный суд РТ не подал. При этом никаких объяснений своим действиям (фактически – бездействию) адвокат Ш. доверителю не представил.

Г. полагает, что не получил обещанной в соглашении «квалифицированной помощи» и лишь зря потратил большие для него деньги (20000 руб.). На неоднократные обращения Г. о возврате выданных ему денег в размере 15000 руб. сверх оговоренной в соглашении суммы, адвокат Ш., по утверждению заявителя, отделывался лишь пустыми обещаниями и от встреч уклоняется. Как стало известно Г., факт того, что адвокат Ш. берет с клиентов деньги за работу и эту работу не выполняет, является не единичным. За это он был исключен из реестра адвокатов Республики Татарстан. Г. просил привлечь Ш. К дисциплинарной ответственности и оказать помощь в возврате гонорара.

Адвокат Ш. представил объяснения, в которых указал, что между ним и Г. было заключено соглашение на оказание юридической помощи в виде защиты по административному делу в Агрызском мировом суде и Агрызском районном суде РТ.

Г. были уплачены по условиям соглашения 5000 руб. Квитанция не была выдана, поскольку у него не было в наличии на тот момент бланков.

Рассмотрение административного дела было назначено на день, когда он был занят в суде по уголовному делу. Адвокат Ш. предложил Г. заявить ходатайство об отложении рассмотрения административного дела. Однако Г. заявил, что согласен на рассмотрение без участия адвоката, и что в случае, если он не будет согласен с постановлением мирового судьи, то Ш. защитит его интересы в Агрызском районном суде РТ в порядке апелляции. Мировым судьей судебного участка № 1 по Агрызскому району РТ Камалеевой Н.В. было вынесено постановление о привлечении Г. к административной ответственности по ч.1 ст.12.26 КоАП РФ и назначении ему наказания в виде лишения права управления транспортным средством на 1 год 6 месяцев.

На это постановление Ш. была подготовлена жалоба. С проектом указанной жалобы Г. был ознакомлен, и она ему была вручена для направления в Агрызский районный суд РТ. О времени рассмотрения дела ни Агрызский райсуд, ни доверитель его не известили. По заверениям адвоката Ш., он кроме 5000 руб., оговоренных в соглашении, более никаких денежных средств от Г. не получал.

Обстоятельства, изложенные в жалобе Г. по поводу прекращения его статуса в Адвокатской палате РТ, по утверждению адвоката Ш., не соответствуют действительности, поскольку статус адвоката был прекращен по его личному заявлению, по собственному желанию.

Квалификационная комиссия нашла доводы Г. частично обоснованными.

Адвокат Ш., заключив соглашение с Г. на оказание юридической помощи по защите его интересов в административном судопроизводстве в Агрызском мировом суде РТ, Агрызском районном суде РТ, должен был сам отслеживать движение дела в части его назначения к рассмотрению. Адвокату следовало выяснить, где, когда и кем из судей будет рассматриваться дело, в котором он намерен принять участие, как у мирового судьи по Агрызскому району РТ, так и в Агрызском районном суде РТ. Квалификационная комиссия расценивает неявку адвоката Ш. в судебное заседание по административному делу Г. как нарушение норм адвокатской этики (ст. 4, ч. 3, ст. 8, п. 1, ст. 14, ч. 1, ст. 15 ч. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Вместе с тем, квалификационная комиссия АП УР разъяснила Г., что требования о возврате гонорара, адресованные в Адвокатскую палату УР (или коллегию адвокатов), не могут быть разрешены их руководящими органами, поскольку являются требованиями материального характера. Ни Адвокатская палата субъекта РФ, ни коллегия адвокатов не отвечает по обязательствам адвокатов в соответствии с п. 12 ст. 22, п. 6 ст. 29 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Региональные Адвокатские палаты действующим законодательством не наделены полномочиями по взысканию и возврату гонорара либо части его от адвоката доверителю. Споры между адвокатом и его доверителем по вопросам оплаты в рамках соглашения, представляющего гражданско-правовой договор, а равно о расторжении такого соглашения, о признании его недействительным, могут разрешаться в судебном порядке.

Впоследствии дисциплинарное производство в отношении адвоката Ш. было прекращено, в соответствии с п.7 ст.19 Кодекса профессиональной этики адвоката, Советом АП УР 04.05.2011 г., в связи с примирением адвоката с заявителем жалобы после возврата части гонорара.

2.2. Вскоре в Адвокатскую палату УР поступила жалоба другого доверителя Г., из которой следовало, что 19 ноября 2010 г. между заявителем и адвокатом Ш. был заключен договор об оказании юридической помощи на подготовку и составление искового заявления в Агрызский районный суд, представительство в суде. Поскольку предмет договора сформулирован не корректно, то из представленной копии договора осталось не ясно, по какому вопросу обращался заявитель жалобы к адвокату.

Из содержания жалобы Г. следует, что в названном соглашении речь идет об иске по трудовому спору о восстановлении на работе с изменением формулировки приказа об увольнении. За свою правовую помощь адвокат Ш. получил от Г. 5000 руб., но в тексте соглашения не отражено, выдавалась ли при этом квитанция или иной документ, что мог подтвердить факт передачи и получения денег. В кассу коллегии адвокатов эти деньги не вносились.

По утверждению заявителя жалобы, надлежащая правовая помощь ему оказана не была, а адвокат Ш. обманул его, утверждая при этом, что составленный им иск находится на рассмотрении суда, а дело к слушанию назначалось на 16 января 2011 г, но затем было перенесено на 8 февраля 2011 г. Однако, как стало известно Г., никаких исков в его интересах адвокат Ш. в суд не подавал (из жалобы осталось не ясно, наделён ли был такие полномочия адвокат).

Как следствие, Г., не получив ожидаемой правовой помощи от адвоката Ш., пропустил месячный срок для обжалования действий администрации предприятия в части увольнения.

В адрес адвоката Ш. через Председателя Удмуртской коллегии адвокатов Чучалову Н.В. была направлена копия жалобы Г., и предложено представить в АП УР объяснения с документами в обоснование доводов.

Однако в установленный срок от адвоката Ш. никаких объяснений в АП УР не поступило, сроки для проведения назначенной Президентом АП УР предварительной проверки были нарушены. Уклонение от дачи объяснений, а равно отсутствие в АП УР сообщений от адвоката Ш. о том, что он отказывается от дачи объяснений, являются показателями его безответственности и нарушения корпоративной дисциплины.

Тем самым адвокат Ш., пренебрегая Порядком рассмотрения и разрешения обращений в адвокатских образованиях и адвокатских палатах субъектов Российской Федерации (утвержден Советом Федеральной палаты РФ от 06.06.2006 г.), допустил нарушение норм Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 года (с изменениями и дополнениями) в части корпоративной дисциплины. Так адвокату предписано (п. 2 ст. 8 названного Кодекса), уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3 "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (с последующими изменениями от 28 октября 2003 г., 22 августа, 20 декабря 2004 г.) - пп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного Закона.

Дисциплинарное производство в отношении адвокатов является исключительно внутренним процессом региональной Адвокатской палаты, которая не проводит каких-либо расследований, а ее представители не собирают доказательств и не опрашивают кого-либо. В соответствии с Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. ст. 20-23), опубликованным в «Российской газете» 5 октября 2005 г. (№ 222/ 3891) в разделе «Документы», все участники дисциплинарного производства вправе представлять доказательства в обоснование своих доводов. Сложившаяся дисциплинарная практика в Адвокатской палате УР, в соответствии со ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, основывается на принципах состязательности. Сторонам возникшего конфликта следует обосновывать свою позицию доказательствами, представив их в установленном порядке.

Адвокат Ш., не представив никаких объяснений и документов в Адвокатскую палату УР, тем самым не опроверг фактов, изложенных в жалобе Г.

Квалификационная комиссия АП УР пришла к выводу, что поручение об оказании юридической помощи доверителю адвокатом Ш. выполнено не было. Претензии Г. к адвокату Ш. являются обоснованными.

Квалификационная комиссия АП УР согласилась с доводами вице-президента АП УР, который внёс преставление о возбуждении дисциплинарного производства по результатам проверки по жалобе Г, о том, что адвокат Ш. нарушил требования п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката. Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. 18 п. 1 Кодекса).

Решением Совета АП УР 16.08.2011 г. статус адвоката Ш. прекращён.

2.3. В производстве Глазовского городского суда находилось уголовное дело по обвинению Д. в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.159 УК РФ. Защиту Д. по назначению осуществлял адвокат В., практикующий в адвокатском кабинете. В судебное заседание, назначенное на 15 марта 2011 г. в 15 часов 30 минут, адвокат В. не явился, об уважительности причин неявки суду не сообщил. В связи с неявкой адвоката, судебное разбирательство было отложено

Судьей Глазовского городского суда УР Петровым К.Н. 15 марта 2011 года в отношении адвоката В. вынесено частное постановление, в связи с неявкой в судебное заседание. В этом частном постановлении указано на недопустимость подобных фактов со стороны адвоката.

Адвокат В. представил объяснения, в которых указал, что в вечернее время 9 марта 2011 г. в отношении него было совершено преступление неизвестным ему лицом с нанесением побоев и похищением телефона. Участвовать в судебных заседаниях и даже поставить в известность суд посредством связи ему не представилось возможным. Его внешний вид (разбитые и опухшие части лица) не позволяли посещение публичных мест, и тем более – участие в судебных заседаниях.

Квалификационная комиссия нашла доводы судьи Глазовского городского суда Петрова К.Н. о срыве судебного заседания 15 марта 2011 г. по уголовному делу Д. по вине адвоката В. нашедшими свое подтверждение, а возражения адвоката В. не состоятельными.

Адвокат В. указал, что в отношении него было совершено преступление 9 марта 2011 г. Судебный процесс в Глазовском городском суде под председательством судьи Петрова К.Н. был назначен на 15 марта 2011 г. Адвокату В. следовало заблаговременно уведомить суд о невозможности своего участия в судебном процессе.

К доводам адвоката В., что он не мог сообщить суду о невозможности своего участия, т.к. у него был похищен сотовый телефон, квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР отнеслась критически. Квалификационная комиссия считает, что адвокат В., в связи с неявкой в судебное заседание 15 марта 2011 года в 15 часов 30 минут по уголовному делу Д., допустил нарушения ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»:

– ст. 7, ч. 1, п. 1 – адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами;

– ст. 7, ч. 1, п. 4 – адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Так, адвокат В. пренебрег требованиями Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Первым Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003 г. (с изменениями и дополнениями):

– ст. 4, ч. 3 – во всех случаях, когда вопросы профессиональной этики адвоката не урегулированы законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, адвокат обязан соблюдать сложившиеся в адвокатуре обычаи и традиции, соответствующие общим принципам нравственности в обществе;

– ст. 8, п. 1 – при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами;

- ст. 14, ч. 1 – при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии … адвокат по возможности должен заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе и согласовать с ними взаимно приемлемое время;

- ст. 15 ч. 6 – адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты, принятые в пределах их компетенции.

Решением Совета Адвокатской палаты УР от 16.10.2003 г. «Об упорядочении работы и недопущения отложения без уважительных причин судебных процессов, срыва без уважительных причин отдельных следственных действий» установлены следующие правила:

– в случае невозможности явки адвоката в судебное заседание или на следственное действие (занятость в другом процессе, болезнь и т.д.) …адвокат обязан незамедлительно и заблаговременно поставить об этом в известность … руководителя соответствующего адвокатского образования, членом которого он состоит, …председательствующего по делу, …иных адвокатов, участвующих в процессе, и принимать меры к согласованию с участниками процесса взаимоприемлемого времени судебного заседания.

– сообщив о невозможности участия в деле, адвокат обязан направить Председательствующему в процессе … документ, подтверждающий невозможность его явки в процесс.

Этими правилами адвокат В. пренебрег, и Совет АП УР 25.05.2011 г. объявил ему замечание.

2.4. В процессе рассмотрения дисциплинарного производства в отношении адвоката Центральной коллегии адвокатов Ижевска Б. были установлены факты неквалифицированного оказания правовой помощи Г.

26 августа 2010 г. между адвокатом Б. и Г. было заключено соглашение на оказание юридической помощи по гражданскому делу с представительством интересов Г. в Индустриальном районном суде г. Ижевска. Размер гонорара определён в 20000 руб.

2 ноября 2010 г. Индустриальным районным судом под председательством судьи Андриянова А.В. вынесено определение о прекращении производства по гражданскому делу по иску Г. к ООО «Удмуртрегионгаз», предприятию «Ижевскгаз РОАО «Удмуртгаз», о безвозмездном устранении недостатков выполненных работ по замене газового оборудования в квартире заявительницы.

Согласно вышеуказанному определению, представитель истицы Г. – адвокат Б., действующая на основании доверенности, отказалась от исковых требований в полном объеме.

Г. обратилась с жалобой на действия адвоката Б. Её претензии заключаются в том, что адвокат без согласования с ней отказалась от исковых требований, оставила её без правовой помощи, а также не возвратила уплаченный гонорар. Г. просила вернуть гонорар в размере 20000 руб. и лишить Б. адвокатского статуса.

Адвокат Б. выразила свое несогласие с жалобой, указав, что она отказалась в суде от исковых требований в связи с тем, что представитель ответчика ООО «Удмуртрегионгаз» убедительно заявила в суде, что предприятие готово выполнить любые работы по замене газового оборудования, но только после оплаты данной услуги собственником квартиры Г. Ранее о такой ситуации ей (адвокату Б.) известно не было. Она полагает, что если бы Г. произвела оплату услуг по замене газового оборудования, то ООО «Удмуртрегионгаз» сразу же выполнило бы указанные работы. Примечательно, что все остальные жильцы многоквартирного дома произвели оплату, и им произведена замена газового оборудования в соответствии с договорами.

Квалификационная комиссия АП УР нашла претензии Г. обоснованными.

Из представленных документов следует, что адвокат Б., оформив соглашение с гр. Г., подготовила исковое заявление от имени Г., и по доверенности представляла ее интересы в суде. К подготовленному адвокатом Б. исковому заявлению приложены копии договоров поставки газа и оказания услуг. При изучении указанных документов адвокату Б. в первую очередь следовало выяснить у доверителя Г., выполнила ли последняя свои обязательства по договору, оплатила ли оказываемые ей услуги, и имеются ли у нее документы, подтверждающие факт оплаты услуг (квитанции, приходные ордера и т.п.).

При отсутствии доказательств исполнения гр. Г. своих обязательств по договору, адвокату следовало разъяснить Г. абсолютную бесперспективность подготовки иска и обращения в суд. Вместо этого адвокат Б. без глубокого изучения и анализа документов, после поверхностного обсуждения возникшей ситуации с Г., подготовила и подала в интересах последней исковое заявление в суд, а вскоре сама же и отказалась от иска.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР считает, что адвокату при подготовке дела в суд надлежит тщательно изучать имеющиеся документы с всесторонним обсуждением проблем по предмету спора с доверителем. Впоследствии, действуя по доверенности, адвокату следовало информировать доверителя о ходе и результатах судебных заседаний, согласовывая с ним позицию, прежде чем сделать заявление об отказе от исковых требований.

При вышеизложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия пришла к выводу, что свои обязательства адвокат Б. перед доверителем не исполнила.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3 "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (с последующими изменениями от 28 октября 2003 г., 22 августа, 20 декабря 2004 г.) - пп.1 и 4 п. 1 ст.7; п. 2 ст.7 названного Закона.

Кроме того, адвокату Б. следовало руководствоваться следующими нормами Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Первым Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003 г.

– ст.8, п.1 – при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами.

Квалификационная комиссия АП УР констатирует, что ненадлежащее и неквалифицированное исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем дает основания считать, что принятый адвокатом гонорар не может считаться отработанным в его полном объеме.

Решением Совета АП УР 26.10.2011 г. адвокату Б. объявлено предупреждение.

2.5. Частное постановление от 17 июня 2011 г. судьи Кезского районного суда УР Мелехиной Е.И. стало поводом для возбуждения уже не первого дисциплинарного производства в отношении адвоката Пятой специализированной коллегии адвокатов С.

В указанный день на 9.00 час. было назначено судебное заседание по уголовному делу Т., обвиняемой по ч. 1 ст. 306 УК РФ. О дне и времени рассмотрения уголовного дела все участники процесса были уведомлены своевременно и надлежащим образом.

В суд адвокат С., который осуществлял защиту подсудимой Т., явился, но подзащитная отказалась от его помощи, и просила заменить другим защитником. В последующем это привело к отложению дела.

В частном постановлении судьи отмечено, что 17 июня 2011 г. адвоката С. явился в судебное заседание в неподобающем виде и не мог надлежащим образом осуществлять защиту Т.: у него исходит запах алкоголя изо рта, речь не связная, лицо опухшее, кожные покровы лица багровые, внешний вид не опрятен, что противоречит адвокатской этике, подрывает авторитет судебной власти. Это влечет за собой нарушение прав всех участвующих лиц по уголовному делу на своевременное рассмотрение дела. Своим недостойным поведением адвокат С. затрудняет доступ граждан к правосудию.

Судьей Кезского районного суда Мелехиной Е.В. адвокат С. тут же был направлен на медицинское освидетельствование для установления факта употребления алкоголя и состояния опьянения.

В соответствии с протоколом № 294 от 17 июня 2011 г., составленным по результатам медицинского освидетельствования в отношении адвоката С. психиатром-наркологом, было сделано заключение, согласно которому установлен факт употребления алкоголя, но признаки опьянения не выявлены.

Квалификационная комиссия АП УР пришла к выводу, что со стороны адвоката С. имели место нарушения ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», Кодекса профессиональной этики адвоката.

Несмотря на то, что согласно протоколу медицинского освидетельствования для установления факта употребления алкоголя и состояния опьянения от 17 июня 2011 г. не выявлены признаки опьянения у адвоката С., вместе с тем, врачом психиатром-наркологом был установлен факт употребления им алкоголя. В протоколе медицинского освидетельствования отражено, со слов С., что накануне тот употреблял водку. Психиатром-наркологом выявлены клинические признаки действия алкоголя (запах перегара), что нашло отражение в протоколе.

Факт употребления алкоголя диагностируется в случаях наличия убедительных данных, подтверждающих потребление освидетельствуемым алкоголя при отсутствии четкой клинической картины алкогольного опьянения.

Нахождение адвоката С. в судебном процессе 17 июня 2011 г. с выявленными клиническими признаками действия алкоголя, в частности, ярко выраженным запахом перегара (этанола), квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР расценивает, как ненадлежащее поведение адвоката в судебном процессе.

Квалификационная комиссия АП усмотрела нарушения адвокатом С. норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (ст.7, ч.1, п.1, ст.7, ч.1, п.4) и Кодекса профессиональной этики адвоката (ст.4, ч.1, 3, ст.8, ч.1, 2).

Так, ч.2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката предписывает адвокату уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц, придерживается манеры поведения и стиля одежды, соответствующих деловому общению.

Решением Совета АП УР 26.10.2011 г. адвокату Б. объявлено предупреждение.

2.6. Схожие проблемы с «вредной привычкой» выявлены и у адвоката Пятой Специализированной коллегии адвокатов П., что иллюстрирует поступившее в АП УР частное постановление судьи Балезинского районного суда УР Тутыниной И.Г. следующего содержания:

«11 января 2011 г. Балезинским районным судом Удмуртской Республики в ходе рассмотрения уголовного дела 1-10-2011 по обвинению К., Б. по п. «а,б» ч.2 ст.158 УК РФ, п. «а» ч.2 ст.166 УК РФ были выявлены существенные недостатки в работе адвоката П., который должен был осуществлять защиту подсудимых. В назначенное время защитник П., уведомленный надлежащим образом, в судебное заседание явился в состоянии алкогольного опьянения, о чем свидетельствовала невнятная речь защитника, шатающаяся походка, запах алкоголя изо рта. П. с трудом держался на ногах, вступал в словесные пререкания, на предложение судьи пройти медицинское освидетельствование, которое могло бы подтвердить или опровергнуть нахождение в состоянии алкогольного опьянения, П. отказался. По распоряжению судьи адвокат П. не был допущен к рассмотрению уголовного дела, и был удален из здания суда. Это послужило основанием для несвоевременного начала судебного разбирательства по причине отсутствия защитника, и, в свою очередь, вызвало необходимость для отложения рассмотрения уголовного дела. Суд расценивает поведение адвоката П. как неуважение к суду, что в свою очередь подрывает авторитет судебной власти и воспитательное воздействие судебного разбирательства, дезорганизует тем самым осуществление правосудия.

Ранее адвокатом П. допускались аналогичные факты проявления неуважения к суду при рассмотрении дел судьями Балезинского районного суда УР.

В соответствии со статьей 7 Федерального закона от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", в обязанности адвоката, в частности, входит честное, разумное и добросовестное отстаивание прав и законных интересов доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; постоянное совершенствование своих знаний и повышение своей квалификации; соблюдение кодекса профессиональной этики адвоката».

Адвокату П. было направлено уведомление о возможности представить свои объяснения, возражения на постановление судьи Балезинского районного суда УР Тутыниной И.Г. Однако этим правом адвокат П. не воспользовался, объяснений от него в АП УР не поступило.

Позже в адрес адвоката П. направлено решение о возбуждении дисциплинарного производства, уведомление о назначении рассмотрения дисциплинарного производства. Однако адвокат П. на заседание квалификационной комиссии не явился, объяснения, возражения вновь не представил.

Квалификационная комиссия отмечает, что разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства (ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Адвокат П. не опроверг доводы, изложенные в постановлении судьи Балезинского районного суда УР Тутыниной И.Г. Ему следовало представить не только объяснения по существу частного постановления судьи, но и доказательства в обоснование своих доводов. Отсутствие объяснений и доказательств в опровержение доводов частного постановления судьи, а равно то, что адвокат П. не обжаловал названное постановление в установленном порядке, квалификационная комиссия расценивает, как подтверждение того, что доводы, изложенные в частном постановлении, нашли свое подтверждение.

Квалификационная комиссия считает, что нахождение адвоката П. 11 января 2011 г. в Балезинском районном суде в состоянии алкогольного опьянения повлекло за собой срыв судебного заседания по уголовному делу по обвинению К.и. Б.

Квалификационная комиссия АП усмотрела нарушения адвокатом П. норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (ст.7, ч.1, п.1, ст.7, ч.1, п.4) и Кодекса профессиональной этики адвоката (ст.4, ч.1, 3, ст.8, ч.1, 2).

Решением Совета АП УР 26.10.2011 г. адвокату П. объявлено предупреждение.

2.7. Дисциплинарное производство в отношении Н., практикующей в адвокатском кабинете, стало примером того, как адвокат становится «карманным».

В Адвокатскую палату УР поступила жалоба Б., из которой следует, что она, будучи преподавателем английского языка одного из техникумов, была задержана в 8 час. 30 мин. Утра 14 декабря 2010 г. сотрудниками ОБЭП, у неё были изъяты 500 руб., переданные студентом И. Никакие объяснения от Б. о том, что деньги ею были получены за дополнительные занятия со студентом, сотрудниками ОБЭП не принимались, а единственным требованием к ней было «добровольное» написание явки с повинной о взятке. По российской судебной статистике, не чиновники разных уровней, а педагоги и медики – основные коррупционеры нашей страны.

В течение нескольких часов в здании по адресу: г. Ижевск, ул. Ленина, 101, с ней проводились длительные «разъяснительные беседы» без предоставления ей отдыха, пищи, воды, свободного отправления естественных надобностей, приема лекарственных средств, возможности связаться с родственниками либо иными лицами. Это притом, что Б. 60 лет, у неё имеется ряд болезней: гипертония, внутричерепное давление, она страдает от повышенного сахара и холестерина в крови, что требует обязательного поддержания определённого режима питания.

К 17 часам 14 декабря 2010 г. Б. была доставлена в СО по Октябрьскому району СУ СК РФ по УР, где следователь назначил ей для защиты адвоката Н.

Последняя, по утверждению заявительницы, проявила полное безразличие к её судьбе, не выяснив предварительно, когда та была задержана, где пребывала, в каком состоянии (физическом и психологическом) находится доверительница, к которой в течение почти 10 часов фактически применялись незаконные методы воздействия, направленные на то, чтобы сломить волю. Н., не выяснив эти принципиально важные обстоятельства, как следствие, никак не отреагировала на это, не заявила ходатайства о переносе допроса на другое время при очевидном отсутствии его неотложности, не поставила вопроса о вызове врача для обследования состояния Б. для выяснения возможности допрашивать её. В ходе допроса адвокат Н. также активности не проявляла, была безучастна, и не оказала ожидаемой правовой помощи.

В опровержение доводов о пассивности в ходе допроса и подготовке к нему адвокату Н. следовало представить свое производство (досье) по защите, где должны находиться выписки из протоколов следственных действий и судебных заседаний с отражением позиции защиты, ходатайства и ответы на них, копии запросов, жалоб, приговоров, решений, определений, исков, возражений на них и т. д. и т. п.

Какой прок от защитников-созерцателей, которых автор одной их жалоб в АП УР назвал «молчаливыми мумиями»?

Так, адвокат Н. не представила в АП УР ни одного юридически значимого документа (их копий), которые могли бы дать представление о проведенной ею работе защитника. Такими документами могли стать подготовленные ею документы по фактическим обстоятельствам и движению дела, составленные непосредственно в ходе процессуальных и иных действий, к коим относятся записи адвоката во время бесед с доверителем, информация о проведенных встречах, проекты или копии заявлений, жалоб, ходатайств, запросов, планов работы по делу, тезисов защитительной речи, стенограммы судебных заседаний и проводимых следственных действий, материалы судебной практики и т.п. Адвокат Н. откровенно пояснила, что не вела никаких записей по делу Б.

Представляется, что при добросовестном исполнении Н. своих профессиональных обязанностей перед доверителем, уже в ходе конфиденциальной беседы, которую следовало стенографировать адвокату, она могла выяснить, что 60-летняя Б. с момента фактического задержания в 8 час. 30 мин. 14 декабря 2010 г., будучи подозреваемой по ст. 290 УК РФ, почти 10 часов лишена отдыха, пищи, воды, свободного отправления естественных надобностей, приема лекарственных средств, возможности связаться с родственниками и иными лицами. Любой из названных фактов требовал от адвоката процессуального реагирования в форме жалобы, дабы пресечь психологическое давление, оказанное на Б., в целях того, чтобы добиться от неё признательных показаний и «добровольной» явки с повинной при очевидном недостатке доказательств для обвинения. В практике ЕСПЧ подобные «методы работы» правоохранительных органов России уже не раз расценивалась как форма пыток.

В процессе проверки жалобы Б. по факту пассивности адвоката Н. было выявлено нарушение ею Решения Совета Адвокатской палаты УР «Об определении Порядка оказания юридической помощи по назначению» от 15 сентября 2009 г., что дало основания для внесения соответствующего представления вице-президентом АП УР.

В соответствии с пп.5 п.3 ст.31 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п.7.3.4. Устава АП УР, утвержден «Порядок оказания субсидируемой юридической помощи в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 УПК РФ в городе Ижевске Удмуртской Республики» (далее – Порядок).

Согласно п.3 названного Порядка, адвокат вправе вступить в дело в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в определенные Графиком дежурства сроки. Адвокат Н., в соответствии с Графиком дежурств, установленным Советом АП УР, могла вступить в дело только с 26 декабря и до конца месяца 2010 г. Она приняла назначение следователя 14 декабря 2010 г., нарушив тем самым п.6 Порядка:

– адвокат, включенный в Список, может вступать в дело по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации исключительно в день своего дежурства.

В соответствии с п.22 названного Порядка, нарушение установленных настоящим Порядком правил, в том числе…принятие требования в нарушение настоящего Порядка, оказание доверителю юридической помощи ненадлежащего качества, иные нарушения настоящего Порядка являются основаниями для решения вопроса о возбуждении в отношении адвоката дисциплинарного производства, а также принятия решения об исключении адвоката из Списка.

Как следствие, вступление адвоката Н. в уголовное дело по защите Б. по назначению следователя 14 декабря 2010 года, являются нарушением пп.4. п.1 ст.7, пп.5 п.3 ст.31 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», пп.6 п.1 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката, п.7.3.4. Устава Адвокатской палаты УР и неблагоприятно сказывается на деятельности Адвокатской палаты УР, т.к. ущемляет права других адвокатов, включенных в Список адвокатов по оказанию субсидируемой юридической помощи в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную п.2 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ».

Квалификационная комиссия проанализировала объяснения адвоката Н. о том, что та приняла предложение следователя по участию в защите Б. с нарушением Графика дежурств, поскольку у неё после выхода из отпуска мало доверителей, а она нуждается в средствах существования. Эти объяснения не признаны убедительными, и не дали оснований для освобождения адвоката Н. от дисциплинарной ответственности.

В соответствии с пп.4. п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», пп.6 п.1 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта РФ, Федеральной палаты адвокатов РФ, принятые в пределах их компетенции.

Решением Совета АП УР 4.05.2011 г. адвокату Н. объявлено предупреждение.

2.8. Три дисциплинарных производства по жалобам, поступивших за короткий срок, были рассмотрены в отношении адвоката В., успевшего за последнее время поработать в нескольких адвокатских образованиях разных городов Удмуртии. Каждое из трех дисциплинарных производств – это назидание другим, каким юристам не место в нашей Адвокатской палате, а прекращение статуса адвоката В. решением Совета АП УР 26.10.2011 г. стало закономерным итогом.

Так, из жалобы С. следовало, что адвокат В. в 2009 г. осуществлял защиту П., брата заявительницы, по уголовному делу. При этом адвокатом В. от С. были приняты в несколько приёмов деньги в сумме 52000 руб., но без оформления приходно-кассовых документов и внесения их в кассу адвокатского образования, а также без письменного договора (соглашения).

По утверждению заявительницы, адвокат В. обещал ей благоприятный исход по делу с вынесением приговора с условной мерой наказания, делая недвусмысленные намёки на то, что такой исход во многом зависит от его личных отношений с судьей и прокурором, которые, наряду с ним, якобы, проводят регулярные совместные обсуждения по уголовному делу «троицей».

Когда С. выяснила, что утверждения В. – ложь, то стала требовать от него возврата денег. В итоге 4000 руб. он вернул, а 40000 руб. пообещал вернуть позже, дабы «не портить свою репутацию», при этом на 8000 руб. выдал заявительнице долговую расписку 15 декабря 2010 г.

Когда С. так и не получила ожидаемых денег от В., то обратилась в коллегию адвокатов «ИжЮСТ», членом которой он являлся на тот момент. Оказалось, что связь с коллегией В. не поддерживает, на телефонные звонки не отвечает, вернулся в Камбарку. По утверждению С., в коллегии «ИжЮСТ» ей пояснили, что ежедневно с жалобами на В. к ним обращается 2-3 человека.

Адвокат В. в своих объяснениях отметил, что и им действительно осуществлялась защита П. по уголовному делу в одном из районных судов г. Ижевска. П. привлекался к уголовной ответственности по ч.2 ст.228.1 и ч.1 ст.228 УК РФ, за сбыт и хранение наркотических средств. На момент задержания П. был осужден менее чем за год до этого за аналогичное преступление, наказание назначено с применением ст.73 УК РФ на 3 года. По совокупности приговоров П. был осужден на 4 года и 5 или 6 месяцев лишения свободы.

В. пояснил, что защита гр. П. осуществлялась им по назначению следователя и суда. С. он своих услуг не предлагал, это она сама позвонила ему по телефону и попросила о встрече. После этого С. сама же поставила вопрос об оплате услуг адвоката. В. подтвердил, что заключил с С. договор на 15000 руб., и получил их, а впоследствии, когда заявительница стала требовать возврата денег, передал ей 7000 руб., приняв долговое обязательство о возврате 8000 руб., о чем выдал ей расписку.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты усмотрела в действиях адвоката В. нарушения норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия АП УР отметила, что вне зависимости от того, что достоверно не установлено, в каком именно размере адвокату В. заявительницей С. была передана денежная сумма за защиту П. (С. утверждает, что передала 52000 руб., В. признает получение денежной суммы в размере 15000 руб.), нашел свое подтверждение факт получения денежных средств адвокатом В. без оформления приходно-кассовых документов.

Адвокат В. в своих объяснениях указал, что 7000 руб. он вернул С. и обязуется вернуть еще 8000 руб., о чем написал ей расписку.

Возврат гонорара, либо части гонорара оформляется путем поступления заявления доверителя на возврат гонора, либо части гонорара, а выдача денежных средств доверителю оформляется расходным кассовым ордером адвокатского образования.

Адвокатом В. не представлены, как доказательства получения денежной суммы от С. по приходно-кассовому документу, так и не представлены финансовые документы, подтверждающие возврат гонорара С.

Квалификационная комиссия АП УР пришла к выводу, что адвокат В. получал денежные средства от С. без оформления приходно-кассовых документов.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3 "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (с последующими изменениями от 28 октября 2003 г., 22 августа, 20 декабря 2004 г.) - пп.1 и 4 п.1 ст.7; п. 2 ст.7 названного Закона.

В соответствии с п.6 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты и органов Федеральной палаты адвокатов, принятые в пределах их компетенции.

В силу п. 1, 2 Порядка оприходования денежных средств, полученных в счет уплаты вознаграждения и (или) компенсации адвокату расходов, связанных с исполнением поручения об оказании адвокату юридической помощи (утв. Решением Совета АП УР от 10 ноября 2009 г., протокол № 11) денежные средства в счет уплаты вознаграждения и (или) компенсации адвокату расходов, связанных с исполнением поручения об оказании адвокату юридической помощи, подлежат обязательному перечислению в кассу соответствующего адвокатского образования, либо перечислению на его расчетный счет. При этом для надлежащего оформления приема денежных средств в кассу адвокатского образования, необходимо и достаточно заполнять приходно-кассовые ордера по форме КО-1 (далее – ПКО) и выдавать Доверителям квитанции к ним, а также вести кассовую книгу и журнал регистрации ПКО. Исходя из требований действующего законодательства и во избежание наступления негативных последствий, связанных с его нарушением, адвокатам рекомендуется полученные в качестве вознаграждения и компенсации денежные средства вносить в кассу соответствующего адвокатского образования в день их получения.

В соответствии с п.6 ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», полученный адвокатом гонорар должен быть внесен в кассу адвокатского образования, а адвокат обязан выдать доверителю квитанцию установленного образца.

Доверитель имеет право на получение от адвоката документов, подтверждающих факт уплаченного им гонорара, в виде квитанции установленного образца. Нарушение этого права рассматривается как нарушение адвокатом В. п.2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката:

– адвокат уважает права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей…

Кроме того, квалификационная комиссия АП УР находит недопустимым получение денежных средств адвокатом в долг у своего доверителя.

С. представлен договор займа, заключенный между В. и С., согласно которому В. получил от С. в долг денежную сумму в размере 8000 руб. Данное обстоятельство признается адвокатом В.

В соответствии с п.4 ст.10 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат не должен ставить себя в долговую зависимость от доверителя. Данная норма Кодекса профессиональной этики адвоката также нарушена адвокатом В.

2.9. В другой жалобе в АП УР в отношении того же адвоката В., поступившей от Г., сообщалось, что 27 июля 2010 г. они заключили договор об оказании юридической по составлению искового заявления в суд и представительства интересов доверителя в суде. По утверждению Г., аналогичные договоры с В. заключили еще 30 человек, но он так никому и не помог. От каждого он взял по 5000 рублей, и по 70 рублей на расходы по приобретению бумаги. Однако исковые заявления в суд адвокатом В. так составлены и не были, правовой помощи от него никто не получил. До мая 2011 г. адвокат В. уверял доверителей в том, что иски им подготовлены, и находятся в суде, что оказалось ложью. Когда эта ложь вскрылась, адвокат В. стал избегать любых контактов, уклоняясь от встреч.

Из объяснений адвоката В. следовало, что он действительно заключил договоры на оказание юридической помощи по оформлению земельных участков в аренду. Документы для подачи исковых заявлений были собраны по каждому участку. Однако до подачи самих исковых заявлений дело не дошло по следующей причине. В производстве Заявьяловского районного суда находилось аналогичное дело (истец - Широбоков П.В.), а также аналогичные дела по земельным участкам в п. Сокол. В удовлетворении исковых требований Широбокову было отказано, как и в исках по земельным участкам в п. Сокол. Кассационная инстанция Верховного Суда УР решения Завьяловского районного суда оставила без изменения. А представитель администрации МО Завьялово в личной беседе пояснила, «… что этот вопрос давно решен на другом уровне, земельные участки будут передаваться только на основе торгов…».

Когда в июне 2011 г. адвокат В. пришел к выводам о том, что ведение дел по земле в интересах Г. и других не имеет перспектив, то он сообщил об этом некоторым из них, обещая вернуть принятый гонорар. Но Г. он в известность не ставил.

Квалификационная комиссия АП УР нашла доводы жалобы Г. обоснованными.

Как усматривается из заключенного договора между адвокатом В. и Г. от 27 июля 2010 года, адвокат В. взял на себя обязательства по оказанию юридической помощи Г. по составлению искового заявления и представлению его интересов в суде.

Однако оговоренная соглашением сторон юридическая помощь адвокатом В. доверителю Г. так оказана не была.

Квалификационная комиссия не может согласиться с мнением адвоката В., что принятые обязательства им не были исполнены ввиду бесперспективности гражданского дела. В случае если адвокат пришел к выводу о бесперспективности гражданского дела, эту информацию он должен был донести до своего доверителя. В зависимости от мнения доверителя, адвокату следовало решить вопрос с ним вопрос о расторжении договора и возврате гонорара, либо об исполнении принятых на себя обязательств.

Из объяснений адвоката В. усматривается, что эту информацию до сведения Г. он не довёл.

При названных обстоятельствах квалификационная комиссия АП УР усмотрела в действиях адвоката В. неисполнение его профессиональных обязанностей.

Адвокат В., не исполнил обязанностей в рамках заключенного договора (соглашения), что дает основания считать о нарушении им п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, где каждому адвокату предписано:

– честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией РФ, законом и настоящим Кодексом.

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (п. 2 ст. 7 названного Закона).

В соответствии с пп.4 п.1 ст. 7 и пп.2 п.2 ст.17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

В соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката.

2.10. Ещё в 2008 г. между адвокатом В. и К. было достигнуто соглашение о подготовке материалов гражданского дела в суд по вопросу принятия наследства после смерти отца заявителя в 2004 г.

Как следовало из жалобы К., адвокат В., получив от заявителя 23000 руб. без оформления договора (соглашения) и приходно-кассовых документов, до последнего времени в течение трёх лет не исполнил принятых на себя обязательств. В апреле 2011 г. адвокат В. заявил, что суд назначен на май и все будет разрешено в пользу заявителя, однако, как оказалось, в суд не поступало никаких заявлений и слушание дела не назначалось. Подлинник кадастрового паспорта на земельный участок адвокат вернул в апреле 2011 г.

Адвокат В. пояснил, что исковое заявление К. о признании права собственности подавалось им в Первомайский районный суд г. Ижевска, однако иск был возвращен ввиду того, что не были представлены документы на земельный участок. (Остается лишь предполагать, почему адвокат В. решил подготовить исковое заявление, а не заявление об установлении юридического факта принятия наследства в соответствии со ст.ст.264-267 УПК РФ).

После сбора необходимых сведений выяснилось, что каких-либо правоустанавливающих документов на земельный участок, на котором расположен жилой дом, не имеется вообще, на кадастровом учете земельный участок также не состоит. Он сообщил об этом супруге К., поскольку по всем вопросам общался только с ней. После этого он начал работу по подготовке документов для постановки земельного участка на кадастровый учет, но, в силу того, что был вынужден уехать из г. Ижевска на жительство в г. Камбарку, признает, что данное дело «заволокитил». Он готов принять обязательства, договориться с доверителем о доведении этого дела до конца, либо о возврате денежных средств.

Квалификационная комиссия АП УР усмотрела в действиях адвоката В. нарушения норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия АП УР считает установленным факт заключения соглашения между адвокатом В. и доверителем К. в устной форме.

Между тем, в соответствии со ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем. Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

Квалификационная комиссия отмечает, что заключение соглашения между адвокатом и доверителем не в простой письменной, а в устной форме противоречит предписанию ст.25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

По мнению членов Квалификационной комиссии, надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителями предполагает не только оказание им квалифицированной юридической помощи, но и оформление договорных правоотношений с доверителями в строгом соответствии с законом.

Квалификационная комиссия считает, что, заключив с доверителем К. соглашение об оказании юридической помощи в устной форме, адвокат В. нарушил прямое предписание ст.25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», что свидетельствует об исполнении им своих обязанностей перед доверителем К. ненадлежащим образом.

К. в своей жалобе указывает, что без оформления приходно-кассовых документов им была передана адвокату В. денежная сумма в размере 23000 руб.

Адвокат В. в представленных объяснениях умалчивает о получении конкретной денежной суммы от К. без оформления приходно-кассовых документов. Однако из его объяснений следует, что деньги К. ему передавал, и он готов вернуть деньги К.

Квалификационная комиссия АП УР считает, что непредставление адвокатом В. приходно-кассовых документов по получению денежных средств от К. свидетельствует о получении данных денежных средств без оформления таких документов.

В соответствии с п.6 ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», полученный адвокатом гонорар должен быть внесен в кассу адвокатского образования.

Невыдача К. квитанции на оплату и невнесение денег в кассу коллегии адвокатов также являются грубым нарушением норм адвокатской деятельности.

Квалификационная комиссия АП УР считает, что со стороны адвоката В., имело место ненадлежащее оказание юридической помощи доверителю.

По объяснениям адвоката В. исковое заявление К. было оставлено без движения ввиду непредставления всех необходимых документов. Из жалобы К. следует, что он обратился к адвокату В. в 2008 году, и только в апреле 2011 г. тот возвратил часть переданных ему документов, и при этом ничего не сделал по делу.

При установленных обстоятельствах квалификационная комиссия АП УР расценивает действия адвоката В. как неисполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем.

Квалификационная комиссия пришла к выводу, что со стороны адвоката В. были допущены нарушения требований норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Представляется, что адвокату В. надлежало строго руководствоваться следующими нормами Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3 "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (с последующими изменениями от 28 октября 2003 г., 22 августа, 20 декабря 2004 г.):

– ст.7, ч.1, п.1 – адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами;

– ст.7, ч.1, п.4 – адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката;

– ст.25 – адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем.

Кроме того, адвокат В. грубо нарушил принципы и нормы поведения, что закреплены в Кодексе профессиональной этики адвоката:

– честно, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами (п.1, ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).

– избегать действий, направленных к подрыву доверия (п.2, ст.5 Кодекса профессиональной этики адвоката).

2.11. Квалификационная комиссия признала обоснованными претензии ООО «Е. и Ко» к адвокату Пятой Специализированной коллегии адвокатов Т.

Между ООО «Е. и Ко» и адвокатом Пятой Специализированной коллегии адвокатов Т. был заключен договор на оказание юридической помощи с ежемесячной выплатой 5000 руб. Оплата участия адвоката при представительстве ООО «Е. и Ко» в суде, а также других органах при рассмотрении гражданско-правовых, налоговых, административных, уголовных дел согласовывалась сторонами отдельно, не включалась в ежемесячное вознаграждение и не могла быть ниже этого вознаграждения.

В августе 2010 г. связи с подачей ООО «НоВ» искового заявления в Арбитражный суд УР в отношении «Е. и Ко» возникла необходимость в представлении интересов последнего в арбитражном процессе. Адвокату Т. была выдана доверенность.

В качестве оплаты за оказание адвокатом Т. услуг представителя ООО «Е. и Ко» в арбитражном процессе ему было перечислено вознаграждение в размере 25000 руб.

Однако в судебных заседаниях Арбитражного Суда УР в качестве представителя ООО «Е. и Ко» участвовал не адвокат Т., а его стажер О.

Директор ООО «Е. и Ко» обратилась с жалобой на действия адвоката Т. Претензии состояли в том, что в нарушение договора адвокат Т. лично ни в одном судебном заседании Арбитражного Суда УР по делу не участвовал, интересы ООО «Е. и Ко» в суде представлялись О.

Адвокатом Т. доказательства в защиту интересов ООО «Е. и Ко» не собирались, не истребованы, и не представлены в суде ни им, ни О. В результате неисполнения своих профессиональных обязанностей адвокатом Т. по гражданскому делу по иску ООО «НоВ» в отношении ООО «Е. и Ко» было вынесено решение не в пользу доверителя, чем ООО «Е. и Ко» причинен значительный имущественный ущерб.

Адвокат Т. выразил свое несогласие с поступившей жалобой, указав, что в рамках заключенного договора и по поручению руководителя компании, им давались консультации, проверялись документы хозяйственной деятельности компании. Эти услуги оказывались, как при личном общении с руководителем, так и посредством электронной почты. Отчеты о совершенных действиях никто от него не требовал, обязательное их преставление договором не предусмотрено.

По обстоятельствам рассмотренного дела в Арбитражном Суде УР по иску «НоВ» к ООО «Е. и Ко» адвокат Т. пояснил, что своего стажера О. направил в суд, чтобы та копировала материалы дела, так как со стороны руководителя компании он не был обеспечен необходимыми документами. После ознакомления О. с делом была выработана и согласована позиция о необоснованности исковых требований, определены действия. Поскольку возникла необходимость, О. заменила его в суде первой инстанции. Адвокат Т. полагал, что участие О. в суде не противоречит условиям договора с «Е. и Ко»

Эти объяснения не убедили членов квалификационной комиссии АП УР.

Адвокат Т. признал тот факт, что в Арбитражном Суде УР по делу по иску «НоВ» к ООО «Е. и Ко» он участия не принимал. В суде принимала участие стажер адвоката О., с которой была согласована позиция по делу.

Однако адвокат Т. не вправе был перекладывать полномочия, предоставленные ему ООО «Е. и Ко», на стажера адвоката О. без соблюдения условий, предусмотренных ст. 187 ГК РФ, с учетом ограничений норм законодательства об адвокатуре.

Квалификационная комиссия полагает, что заявитель (ООО «Е. и Ко»), заключая договор с адвокатом, исходил из того, что представлять его интересы будет лицо, обладающее необходимой квалификацией, опытом и умением подготовки соответствующих процессуальных документов, выступления в судебном заседании, знаниями тактики и стратегии ведения арбитражных процессов, соответствующими высокому статусу адвоката.

Однако, как указывает в своей жалобе заявитель, юридическая помощь по представительству интересов ООО «Е. и Ко» в Арбитражном Суде УР была некачественной и неквалифицированной.

В силу ст.1, 2; пп.1 и 4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката на адвокате, как на лице, оказывающем юридическую помощь, лежит обязанность осуществлять адвокатскую деятельность в соответствии с предписаниями законодательства РФ , в том числе ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ».

Интересы ООО «Е. и Ко» в Арбитражном суде УР по иску ООО «НоВ» представляла стажер адвоката О., что свидетельствует о том, что адвокат Т. перепоручил ей свои обязанности по заключенному договору с заявителем.

Вместе с тем, исходя из логического и систематического толкования норм гражданского законодательства, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, передача исполнения обязательств, принятых адвокатом согласно заключенному соглашению другим лицам, не допускается.

В соответствии со ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителе.

Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом, на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

Одним из существенных условий соглашения является указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате.

Избранный адвокатом Т. метод защиты при осуществлении профессиональной деятельности в отношении ООО «Е. и Ко», когда интересы доверителя в Арбитражном Суде УР представляла стажер адвоката О., не наделенная статусом адвоката, а сам адвокат Т. при этом от исполнения договора уклонился, не может быть расценен в качестве честного, разумного, добросовестного, квалифицированного принципиального и своевременного исполнения обязанностей адвоката, соблюдающего права, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи.

Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодексом профессиональной этики адвоката, если с момента совершения им нарушения прошло не более одного года ( п.1 и 5 ст.18 Кодекса)

Квалификационная комиссия АП УР пришла к выводу о том, что адвокат Т. в нарушение требований п.1ч.1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п.1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката не выполнил возложенной на него обязанности честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами.

Решением Совета АП УР 4.05.2011 г. адвокату Н. объявлено предупреждение.

2.12. Адвокату П. Совет АП УР 29.03.2011 г. объявил, по всей видимости, последнее предупреждение при наличии голосов членов Совета при тайном голосовании за прекращение его статуса.

Адвокат П., член Пятой специализированной коллегии адвокатов, в ходе предварительного расследования осуществлял защиту А. и З.

21 сентября 2010 г. дознавателем ОВД по Балезинскому району Касимовым А.Р. были составлены протоколы допросов подозреваемых З. и А. с участием защитника адвоката Пятой Специализированной коллегии адвокатов П. Эти протоколы следственных действий подписаны З., А. и адвокатом П.

22 сентября 2010 г. дознавателем ОВД по Балезинскому району Касимовым А.Р. были составлены протоколы проверки показаний на месте с участием З., А. и их защитника адвоката Пятой Специализированной коллегии адвокатов П. Эти протоколы следственных действий подписаны З., А. и адвокатом П.

3 ноября 2010 г. при рассмотрении уголовного дела у мирового судьи судебного участка № 1 Балезинского района Титовой О.Н. по обвинению А. и З. от подсудимых поступило ходатайство о замене защитника П. на адвоката Кондратьева А.Е. Данное ходатайство подсудимых судом удовлетворено, защитником подсудимых А. и З. назначен адвокат Кондратьев, который заявил ходатайство об исключении из числа доказательств обвинения протоколов проверки показаний на месте с участием подозреваемых З. и А. на том основании, что данные процессуальные действия не проводились, а также протоколов допросов подозреваемых З. и А. на том основании, что защитник П. в этих следственных действиях не участвовал.

Допрошенный в судебном заседании адвокат П. подтвердил факт проведения процессуальных действий в соответствии с нормами УПК РФ.

19 января 2011 г. мировой судья судебного участка № 1 Балезинского района УР Титова О.Н. удовлетворила ходатайство защитника Кондратьева А.Е. о признании недопустимыми доказательствами протоколов проверки показаний на месте с участием подозреваемых З. и А., протоколов допросов подозреваемых З. и А., о чем вынесено соответствующее постановление.

Для решения вопроса об обоснованности ходатайства стороны защиты об исключении доказательств судом были приняты меры к вызову в судебное заседание Князева А.А. и Зыкина Г.А., указанных в протоколах проверки показаний на месте в качестве понятых. Вызванный в судебное заседание Князев А.А. в судебное заседание не явился. Принудительный привод указанного лица результатов не дал. Князев в судебное заседание не был доставлен по причине его отсутствия по месту жительства. Из рапорта судебного пристава Балезинского РОСП следовало, что по указанному адресу: п. Балезино, ул. О., 17, Князев А.А. несколько лет не проживает, а Зыкин Г.А. (второй понятой) никогда не проживал по указанному адресу: пос. Балезино, ул. Л, 6, но по данному адресу несколько лет назад проживал его однофамилец - Зыкин Г.Г., который несколько лет как выехал на другое место жительства. Допрошенный в судебном заседании Зыкин Г.Г. показал, что проживает по адресу: пос. Балезино, ул. У., 8-6, подсудимых видит впервые, его подписи в протоколах проверки показаний подозреваемых А. и З. на месте отсутствуют.

Судом было установлено, что проверки показаний на месте подозреваемых А. и З. не проводились, что подтверждается показаниями свидетеля Зыкина Г.Г., показаниями подсудимых. Также в судебном заседании было установлено, что подсудимые от адвоката не отказывались, поэтому должны были быть допрошены в качестве подозреваемых с участием защитника.

Суд признал доводы адвоката П., что он участвовал во всех следственных действиях, как не соответствующие установленным судом обстоятельствам. Суд, трактуя все сомнения в пользу подсудимых, счел необходимым исключить из числа доказательств обвинения, как протоколы проверки показаний на месте, так и протоколы допросов подозреваемых З. и А.

Адвокат П. грубейшим образом нарушил право на защиту А. и З.

Как следует из Постановления Конституционного суда РФ от 28.01.1997 г. № 2-П, закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции РФ, право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции РФ каждому человеку, - права на получение квалифицированной юридической помощи.

Наличие института адвокатуры рассматривается как государственная гарантия конституционного права на квалифицированную юридическую помощь.

Защитник – лицо, осуществляющее защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых, и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу (ч.1 ст.49 УПК РФ).

Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого (ч.7 ст.49 УПК РФ).

Адвокатом П. допущено ряд грубых нарушений следующих норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п.1, 4 ч. 1, ст.7):

– адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя;

– адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики и исполнять решения органов адвокатской палаты.

Адвокат П. допустил нарушение следующих норм Кодекса профессиональной этики адвоката:

– п.1 ст.8 – при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.

– п.6 ст.6 - адвокат не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей.

На основании пп.4 п. 1 ст.7 и пп.2 п.2 ст.17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

В соответствии с п.1 ст.18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п.2 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»).

2.13. Управление МЮ РФ по УР выполняет функции по контролю и надзору в сфере адвокатуры и нотариата в Удмуртской Республике, в том числе по соблюдению адвокатами действующего законодательства. Широкий резонанс всегда приобретают Представления руководителя Управления МЮ РФ по УР о прекращении статуса адвоката. К слову, такие представления в АП УР поступают не часто, но, в соответствии с пп.2 ст.20 Кодекса профессиональной этики адвоката, всегда являются допустимым поводом к возбуждению дисциплинарного производства.

Вот и на сей раз поступившее в АП представление временно исполняющей обязанности начальника Управления МЮ РФ по УР Хариной Н.В. в отношении адвоката Г., практикующей в адвокатском кабинете г. Ижевска, о прекращении статуса адвоката, было воспринято как самый серьёзный сигнал. В названном представлении указано следующее:

«Управлением Минюста России по Удмуртской Республике рассмотрено обращение Следственного отдела при отделе МВД России по Завьяловскому району о нарушении норм профессиональной этики адвокатом Г., осуществляющей свою деятельность в адвокатском кабинете.

Из обращения и приложенных к нему документов следует, что адвокат Г. получила ордер № 72 от 5 июля 2011 г. на осуществление по соглашению защиты подозреваемого А. на предварительном следствии.

6 июля 2011 г. подозреваемому А. была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. В этот же день следователем СО при отделе МВД России по Завьяловскому району Ашихминой А.Н. в присутствии заместителя начальника следственного отдела Братухина А.В. было предложено адвокату Г. получить уведомление о предъявлении 7 июля 2011 г. обвинения её подзащитному А. Однако Г. отказалась получить уведомление, в результате чего следователем были приглашены понятые для подтверждения факта отказа. Указанный документ Г. получила в присутствии понятых. Все происходящее в общественном месте сопровождалось грубыми и неуважительными высказываниями Г. в адрес правоохранительных органов.

Такое поведение несовместимо со званием адвоката, порочит честь и достоинство адвоката и умаляет авторитет адвокатуры в целом.

Таким образом, в действиях адвоката Г. усматриваются нарушения требований ст.ст. 4, 5, 8, 9 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее - Кодекса).

В соответствии со ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокат обязан соблюдать Кодекс. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную законом.

В связи с этим, руководствуясь п.п.2 п.2, п.6 ст.17 Федерального закона об адвокатуре предлагаю прекратить статус адвоката Г.»

В обоснование доводов своего представления временно исполняющая обязанности начальника Управления МЮ РФ по УР Харина Н.В. приложила копию Представления от 09.08.2011 г. в порядке ч. 2 ст.158 УПК РФ начальника СО при отделе МВД России по Завьяловскому району УР Зайнуллиной О.С. Помимо названного Представления также были приобщены копии рапортов сотрудников МВД, гражданина Иванова В.С. и копия «Уведомления».

При всей серьёзности, сложившаяся конфликтная ситуация между адвокатом Г. и сотрудниками отдела МВД России по Завьяловскому району УР требовала всестороннего анализа без скоропалительных выводов.

Так, самостоятельной правовой оценке подлежало Представление от 09.08.2011 г., вынесенное в порядке требований ч.2 ст.158 УПК РФ начальником СО при отделе МВД России по Завьяловскому району Зайнуллиной О.С. Предполагалось, что она перед подготовкой и направлением в Управление МЮ РФ по УР Представления, обращалась к нормам УПК РФ, Федеральному закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 26.04.2002 г., а также Кодексу профессиональной этики адвоката.

Представление, как форма процессуального реагирования в соответствии со ст. 158 УПК РФ, вносится при окончании предварительного расследования в соответствующую организацию или должностному лицу по фактам, способствующим совершению преступления.

Как следует из представленных документов, предварительное расследование по уголовному делу в отношении А. и др. не было окончено (для сведения - требования ст. 217 УПК адвокаты выполнили лишь в 2012 г.). Адвокат Г. не имеет прямого отношения к правонарушению, в котором обвиняется А., поэтому никаких законных оснований для внесения представления в адрес Управления МЮ РФ по УР со ссылкой на ст. 158 УПК РФ у начальника СО при отделе МВД России по Завьяловскому району не было.

Из названного представления остается не ясно, какую норму УПК РФ могла нарушить адвокат Г. около 21 час. 06.07.2011 г., уклоняясь принять так называемое «уведомление» о предъявлении обвинения А., и обязана ли она была вообще принимать подобные «уведомления».

По сложившейся дисциплинарной практике, отказ адвоката получить «уведомление» о проведении следственных действий с подзащитным (доверителем), не может свидетельствовать о нарушении адвокатом норм УПК РФ, норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката (см. Заключение квалификационной комиссии АП г. Москвы № 141/267 от 09.12.2005 г. по дисциплинарному производству в отношении адвоката А. – см. «Дисциплинарная практика АП г. Москвы», Москва, РИО «Новая юстиция», 2011 г., стр.244).

Ни одним из названных нормативных документов не определен порядок уведомления защитника о дне предъявления обвинения подзащитному.

Ни одним из нормативных документов не вменено в обязанность адвоката при получении названного уведомления, удостоверять его своей подписью.

В ч.3 ст.172 УПК РФ определено, что обвиняемый, содержащийся под стражей, извещается о дне предъявления обвинения через места содержания под стражей, но никак не через адвоката.

Только доверитель вправе ставить вопрос о дисциплинарной ответственности адвоката за неисполнение (ненадлежащее исполнение) своих обязанностей со ссылкой на п.1 ч.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и ст. 48 Конституции РФ. Претензий к работе адвоката Г. со стороны доверителя А. нет. Таким образом, у Квалификационной комиссии в рамках дисциплинарного производства не было оснований для дачи оценки исполнению адвокатом Г. обязанностей перед доверителем.

Адвокат Г. в своих объяснениях отметила, что ею было заключено соглашение на ведение уголовного дела А. Несмотря на то, что адвокат Г. находилась на стационарном лечении в 1 РКБ, она продолжала оказывать правовую помощь. Так, 06.07. 2011 г. она работала со следователем Завьяловского ОВД Ашихминой в ИВС МВД по УР с подозреваемым А., где тот был допрошен. Следователем также ему было предъявлено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого, однако поскольку оно не было подписано следователем, вынесшим данное решение, адвокат А. заявила ходатайство о признании данного следственного действия недопустимым доказательством.

06.07.2011 г. в Завьяловском районном суде решался вопрос об избрании меры пресечения в отношении А. - заключение под стражу. В суде подозреваемый А. заявил ходатайство об ознакомлении с материалами уголовного дела. Судья удовлетворил данное ходатайство, и предоставил А. 20 минут для изучения материалов дела. Когда тот знакомился с материалами дела, следователь Ашихмина хотела предъявить А. обвинение, ей было указано на недопустимость данного факта, так как одновременно А. не может знакомиться с материалами дела и высказывать свою позицию по предъявленному обвинению. После судебного процесса, когда судья удалился в совещательную комнату, а процесс еще не закончился, следователь Ашихмина вновь хотела предъявить обвинение А., что также было недопустимо. Тогда следователь заявила, что будет предъявлять обвинение А. после судебного процесса по рассмотрению ходатайства об избрании в меры пресечения – заключения под стражу. Судебный процесс закончился в 21.00 часов, и адвокат не могла уже более участвовать в следственных действиях, поскольку ей нужно было быть в больнице. Кроме того, время было нерабочее, а необходимость в неотложных следственных действиях отсутствовала. Адвокат Г. предложила следователю, чтобы та подготовила официальное уведомление о проведении следственных действий.

Заместитель руководителя СО Завьяловского ОВД Братухин А.В., когда адвокат Г. вышла из здания суда Завьяловского района УР, пытался вручить ей уведомление о проведении следственных действий - предъявления обвинения А. на 07.07.2011 г. без подписи следователя. Адвокат Г. не отказывалась получить данное уведомление, о чем и заявила Братухину, подчеркнув при этом, что готова принять документ при надлежащем его оформлении и вручении ей копии.

Путь адвокату Г. преградила группа из четырех мужчин, которые не представлялись, не предъявляли служебных удостоверений, удерживая её до возвращения следователя с подписанным уведомлением и его копией. После того, как следователь вернулась с оформленными документами, адвокат получила копию уведомления и удостоверила своей подписью первый экземпляр.

Квалификационная комиссия АП УР не усмотрела в действиях адвоката Г. нарушений норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия АП УР отметила, что конкретность обвинения является общеправовым принципом и необходимой предпосылкой реализации лицом, против которого выдвинуто обвинение, права на защиту. Уклонение стороны дисциплинарного производства, требующей привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности, от конкретизации обвинения, обязывает правоприменяющий орган толковать все сомнения в пользу лица, против которого выдвинуто обвинение в ненадлежащем поведении (адвоката).

При этом АП УР провела юридическую аналогию уголовного судопроизводства с дисциплинарным производством адвоката.

Из Представления руководителя Управления МЮ РФ по УР, так и из иных документов, поступивших в АП УР, осталось не ясно, какими именно грубыми и неуважительными высказываниями адвоката Г. в адрес правоохранительных органов сопровождался её конфликт с сотрудниками СО при отделе МВД России по Завьяловскому району УР.

Более того, действия сотрудников МВД, фактически ограничивавших свободу адвоката Г. вне периода её рабочего времени (после 18 час.), препятствуя её отъезду из с. Завьялово в направлении 1-й Республиканской клинической больницы МЗ УР, где она находилась на стационарном лечении, содержат признаки превышением полномочий с нарушением конституционных прав самой Г.

Квалификационная комиссия пришла к выводу о том, что адвокатом Г. при обстоятельствах, описанных в представлении, не допущено нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката. Совет АП УР 26.10.2011 г. согласился с заключением квалификационной комиссии.

2.14. Дисциплинарное производство по жалобе С. и Ш. выявило существенные нарушения в работе адвоката Ж. и Ижевской коллегии адвокатов. Из жалобы заявителей, признанных потерпевшими по уголовному делу В. (осужден по ч. 6 ст. 264 УК РФ на 5 лет 8 месяцев лишения свободы в колонии-поселении с лишением права управлять транспортным средством на 3 года), следовало, что они обратились за оказанием правовой помощи к адвокату Ж., заключив с ним 1 июля 2010 г. два договора на ведение уголовного дела на предварительном следствии. Гонорар был определен в 10000 руб. с каждой в форме предварительной оплаты. Им адвокатом Ж. было выдано по копии договора.

В тот же день С. и Ш. оформили по указанию Ж. нотариально удостоверенные доверенности на граждан А., М., П., С., некоторые из которых не адвокаты, не оформляя с ними договоров (соглашений) на ведение дела.

Впоследствии С., будучи в офисе Ижевской коллегии адвокатов, хотела встретиться с адвокатом Ж., но тот её не принял. Оказалось, что он был занят беседой с матерью и женой обвиняемого В. Позже адвокат Ж. сообщил С. и Ш. о том, что родственники В. готовы компенсировать моральный ущерб, и настоял на получении через него 70000 руб. При этом 10000 руб. из названной суммы адвокат Ж. оставил себе, в счет гонорара по договору, не выдав квитанций о приеме денег.

При этом адвокат Ж. сослался на текст заключенных договоров (п.3.2), которыми предусмотрено, что при вынесении судом судебного акта (решения, постановления, определения) в пользу доверителя, определяющего возмещение ему материального ущерба (убытков и т.п.), в том числе компенсации морального вреда, тот дополнительно (помимо предоплаты) выплачивает адвокату премиальные в размере 15 % от фактически полученной им суммы денег в течение трех дней с момента их получения.

Впоследствии под предлогом возникших разногласий, адвокат Ж. отказался от дальнейшего ведения дела на стороне потерпевших, заявив им, что работу продолжит адвокат М.

Претензии заявительниц жалобы сводятся к тому, что адвокат Ж. не проявил себя юридически грамотным специалистом, самоустранился от участия в деле, не выдал квитанций о приеме денежных средств от каждой по 10000 руб., которые были им получены в качестве гонорара из денежной суммы, переданной родственниками обвиняемого В. Уголовное дело В. было рассмотрено в особом порядке, к чему их склонил адвокат, не разъяснив при этом правовых последствий. Как следствие, их не устроил результат рассмотрения уголовного дела, а они ограничены в праве обжаловать приговор.

Квалификационная комиссия пришла к выводам, что со стороны адвоката Ж. имели место нарушения норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», Кодекса профессиональной этики адвоката.

Адвокат Ж. не опроверг доводы жалоб С. и Ш.

Оценивая с правовой точки зрения представленные стороной дисциплинарного производства тексты соглашений, Квалификационная комиссия АП УР установила, что в заключенных договорах указаны положения, прямо противоречащие действующему законодательству и Кодексу профессиональной этики адвоката.

Соглашения на оказание юридической помощи были заключены между С., Ш. и Ижевской коллегии адвокатов в лице председателя Ж.

В тоже время ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» прямо указывает, что соглашение заключается между адвокатом и доверителем.

Ижевская коллегия адвокатов в лице председателя Ж. не могла выступать стороной договора на оказание юридической помощи.

Несоответствие заключенных договоров с С. и Ш. ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» привело к возникновению конфликтной ситуации между заявительницами и адвокатами Ижевской коллегии адвокатов Ж. и М.

Адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем. Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

С. и Ш., заключив соглашения на оказание им юридической помощи, подписанные Ж., рассчитывали на получение юридической помощи непосредственно от адвоката Ж. Но тот в одностороннем порядке отказался от ведения уголовного дела, и перепоручил защиту интересов потерпевших адвокату М., с которым у заявительниц не было заключено соглашений на оказание юридической помощи. Самоустранившись от ведения дела, адвокат Ж. тем самым нарушил их законные права и интересы

Кроме того, включение в условия договора положения о так называемых «премиальных» в размере 15 % от суммы, которая может быть определена судом в счет возмещение материального ущерба и компенсации морального вреда противоречит требованиям п.3 ст.16 Кодекса профессиональной этики адвоката:

• адвокату следует воздерживаться от включения в соглашение условия, в соответствии с которым выплата вознаграждения ставится в зависимость от результата дела.

Это положение Кодекса профессиональной этики адвоката трансформируется из Постановления от 23 января 2007 г. № 1-П Конституционного суда РФ, который фактически запретил включать в текст договоров об оказании юридических услуг условия о так называемом гонораре успеха – вознаграждении, выплачиваемом в случае принятия положительного для доверителя решения суда.

В соответствии с п.6 ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», полученный адвокатом гонорар должен быть внесен в кассу адвокатского образования.

Квалификационная комиссия АП УР отметила, что непредставление адвокатом Ж. приходно-кассовых документов по получению денежных средств от доверителей, следует расценивать как установление факта получения денег без оформления таких документов.

Невыдача Ж. квитанций на оплату и невнесение денег в кассу коллегии адвокатов также являются грубым нарушением норм адвокатской деятельности.

Квалификационная комиссия АП УР полагает, что со стороны адвоката Ж., имело место ненадлежащее оказание юридической помощи доверителю. Указанными действиями адвокат Ж. нарушил также требования ч.2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката, обязывающего адвоката уважать права доверителя, в том числе право на получение подтверждения уплаченного им гонорара в виде квитанции.

Квалификационная комиссия АП усмотрела нарушения адвокатом Ж. норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (ст.7, ч.1, п.1, ст.7, ч.1, п.4, ст.25) и Кодекса профессиональной этики адвоката (ст.4, ч. 3, ст.8, ч.1, 2).

Решением Совета АП УР 4.05.2011 г. адвокату Ж. объявлено предупреждение.

2.15. Далеко не в первый раз в поле зрения квалификационной комиссии АП УР попадает адвокат КА «ИжЮСТ» Д. Мы надеемся, что «его пример другим наука», как не следует поступать адвокату.

…8 декабря 2010 г. около 13 часов в одной из больниц Ижевска была задержана без оформления соответствующего протокола врач Я., и была доставлена в здание ОБЭП по Первомайскому району г. Ижевска. В дальнейшем из ОПЭП её перевезли в Следственный отдел по Первомайскому району г. Ижевска СУ СК при Прокуратуре РФ по УР. Только ранним утром 9 декабря 2010 г. следователем в отношении Я. было возбуждено уголовное дело по ч.1 ст.290 УК РФ. Следователь объявил Я., что ее будет защищать адвокат Д.

Около 3 часов утра 9 декабря 2011 г. следователь по телефону позвонил адвокату Д., и сообщил, что есть человек, которому нужен защитник. За адвокатом Д. прибыл автомобиль и его привезли в следственный отдел.

С участием адвоката Д. ст. следователем СО по Первомайскому району города Ижевска СУ СК РФ по УР Кудусовым Ф.Р. 9 декабря 2011 г. с 6 часов 10 минут до 8 часов 35 минут проведен допрос Я. в качестве подозреваемой, в ходе которого та дала признательные показания.

Тогда же ею была написана явка с повинной.

С участием адвоката Д. и Я. был произведен осмотр места происшествия с выездом к задержанной на дом.

Я. обратилась с жалобой на действия адвоката Д.

Ее претензии заключались в том, что, по ее мнению, адвокат Д. проявлял пассивность и полное безразличие при защите её интересов, как в ходе допроса, так и при проведении осмотра места происшествия.

Кроме того, Я. считает, что в соответствии с Порядком оказания субсидируемой юридической помощи в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 УПК РФ от 26 октября 2010 г., адвокат Д. должен был оказывать юридическую помощь в соответствии с графиком дежурства. Дежурство адвоката Д. установлено с 11 по 15 число каждого месяца. Адвокат же Д. был приглашен следствием для ее защиты 9 декабря 2010 г., т.е. вне графика дежурства, и фактически был ей навязан следователем.

Адвокат Д. выразил свое несогласие с поступившей жалобой, указав, что норм адвокатской этики не нарушал. Как правило, по выходным дням, а также в ночное время, как следует из объяснений, он приглашается следователями всех районов города Ижевска, кроме Ленинского и Октябрьского, для защиты задержанных граждан. Ранее он сам работал в системе МВД. Став адвокатом, Д. оставил свои визитные карточки следователям, и попросил их, чтобы те его приглашали тогда, когда задержанные платежеспособны и готовы заключить соглашение на защиту.

Ранним утром 9 декабря 2010 г., когда адвоката Д. привезли на служебном автомобиле оперативные сотрудники в СО по Первомайскому району г. Ижевска СУ СК при Прокуратуре РФ по УР, то он познакомился с Я. Та ему не сообщила, что она задержана 15 часов назад. Поскольку вступить в дело по назначению следователя было нельзя из-за нарушения соответствующего Порядка, принятого в АП УР, то по инициативе следователя между адвокатом Д. и Я. было заключено соглашение (договор). Однако гонорара адвокат Д. не получил из-за отсутствия у Я. денег. Предметом соглашения является представление интересов Я. на предварительном следствии. Следователем не было вынесено постановления о назначении защитника, не было и постановления об оплате услуг защитника по назначению. К 10 час утра в тот же день на автомобиле сотрудников полиции адвокат Д. был доставлен в Ленинский районный суд г. Ижевска, где у него должен был состояться судебный процесс.

Квалификационная комиссия АП УР нашла претензии заявительницы Я. нашедшими свое подтверждение в части.

Так, доводы адвоката Д., что он вступил в дело по защите интересов Я. правомерно, по соглашению, и, таким образом, не допустил каких-либо нарушений, не соответствуют действительности.

Адвокат Д. указывает, что ранее он не был знаком с Я., 9 декабря 2011 г. около 3 часов ночи ему позвонил следователь и сообщил, что есть человек, которому нужен адвокат.

В СО по Первомайскому району города Ижевска СУ СК РФ по УР адвокат Д. приехал по приглашению следователя, до 9 декабря 2011 г. адвокат Д.и Я. не знали друг друга.

В соответствии с ч.1 ст.50 УПК РФ, защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого.

В соответствии с ч. 2 ст.50 УПК РФ, участие защитника обеспечивается следователем по просьбе подозреваемого или обвиняемого.

Установлено, что ни Я., ни другие лица по ее поручению, адвоката Д. для участия в ее защите не приглашали.

Квалификационная комиссия исходит из того, что действующее уголовно-процессуальное законодательство закрепляет принцип персонального приглашения защитника подозреваемым или обвиняемым, а также его близкими родственниками, законным представителем или другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого.

Выбор защитника зависит от воли подозреваемого, обвиняемого. Выбор защитника (адвоката) подозреваемым, обвиняемым – это важная гарантия обеспечения указанным участникам уголовного процесса права на защиту. Кроме того, выбор защитника – это не только юридически значимый акт. В нем присутствует и этическое начало, выражающееся, прежде всего, в наличии взаимного доверия у сторон, заключающих соглашение на оказание юридической помощи.

В соответствии с п.1 ст.4 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и достоинство, присущие их профессии. В соответствии со ст.5 Кодекса профессиональной этики адвоката, профессиональная независимость адвоката является необходимым условием доверия к нему, адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву доверия; злоупотребление доверием несовместимо со званием адвоката.

В соответствии с п.п.6 п.1 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат не вправе навязывать свою помощь лицам и привлекать их в качестве доверителей путем использования личных связей с работниками судебных и правоохранительных органов и другими недостойными способами.

Я. утверждает, что соглашение с адвокатом Д. было заключено 9 декабря 2011 г. после проведения допроса ее в качестве подозреваемой, адвокат же Д. утверждает, что соглашение с Я. было заключено перед началом проведения следственного действия – допроса в качестве подозреваемой.

Квалификационная комиссия считает, что независимо от того, когда было подписано соглашение на оказание юридической помощи между адвокатом Д. и Я., данное соглашение не отвечает предусмотренным действующим законодательством принципам добровольности и свободы заключения договора.

Квалификационная комиссия соглашается с доводами Я. о том, что заключение договора на оказание юридической помощи с адвокатом Д. не явилось результатом ее действительного волеизъявления, и было им навязано. Я., будучи фактически задержанной, длительно, в т.ч. ночное время, находилась в условиях изоляции от родственников, иных лиц, которые могли бы способствовать реализации ее права на поиск и приглашение защитника, была лишена права на звонок родственникам и лично никого из адвокатов не знала. Все это исключало возможность избрания защитника (адвоката) по её личному усмотрению. Ранее Я. к какому бы то не было виду ответственности и принуждению в сфере действия уголовного и уголовно-процессуального законодательства не привлекалась. Нормы закона, а тем более локальные нормативные акты Адвокатской палаты УР, регламентирующие приглашение и назначение защитника, ей известны не были. В связи с этим квалификационная комиссия с доверием относится к пояснениям Я. в той части, что в связи с неожиданным фактическим задержанием и последующими за этим событиями, включая фактическое лишение ее свободы, воля Я. была сломлена, и она не имела возможности самостоятельно реализовать свое право на получение квалифицированной юридической помощи защитника, и была вынуждена согласиться с предложенной следователем кандидатурой адвоката Д.

В соответствии со ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем.

Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом, на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

На заключение соглашения об оказании юридической помощи между адвокатом и доверителем распространяются нормы гражданского законодательства о свободе договора, предусмотренные ст.421 ГК РФ. Свобода договора означает, что граждане и юридические лица самостоятельно решают, с кем и какие договоры заключать, и свободно согласовывают их условия, не допускается понуждение к заключению договора.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации в Российской Федерации гарантируется государственная защита прав и свобод человека и гражданина; каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (статья 45); каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод (статья 46).

Важной гарантией осуществления и защиты прав и свобод человека и гражданина является закрепленное Конституцией Российской Федерации право каждого на получение квалифицированной юридической помощи (статья 48, часть 1), которому корреспондирует обязанность государства обеспечить надлежащие условия, в том числе нормативно-правового характера, с тем чтобы каждый в случае необходимости имел возможность обратиться за юридической помощью для защиты и отстаивания своих прав и законных интересов. При этом согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной им в Постановлении от 19 мая 1998 года N 15-П, Конституция Российской Федерации, закрепляя в статьях 45 (часть 1) и 48 (часть 1) обязанность государства гарантировать защиту прав и свобод, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи, не ограничивает законодателя в выборе путей выполнения данной обязанности.

В то же время в силу диспозитивного характера гражданско-правового договора лица, заинтересованные в получении юридической помощи, вправе самостоятельно решать вопрос о возможности и необходимости заключения договора возмездного оказания правовых услуг, избирая для себя оптимальные формы получения такой помощи и – поскольку иное не установлено КонституциейРоссийской Федерации и законом – путем согласованного волеизъявления сторон определяя взаимоприемлемые условия договора.

Свобода гражданско-правовых договоров в ее конституционно-правовом смысле, как неоднократно отмечалось в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, в частности в его постановлениях от 6 июня 2000 года N 9-П и от 1 апреля 2003 года N 4-П, предполагает соблюдение принципов равенства и согласования воли сторон. Следовательно, регулируемые гражданским законодательством договорные обязательства должны быть основаны на равенстве сторон, добровольном волеизъявлении.

Я. находилась в правоохранительных органах, начиная с 13 час. 8 декабря до утра 9 декабря 2011 г. фактически в статусе задержанной. Законные требования Я. о содействии работников следственного органа в организации телефонного звонка родственникам для поиска адвоката по соглашению последними были проигнорированы. Инициатива приглашения адвоката Д. исходила от следователя и была для Я. безальтернативной.

Никаких мер, направленных на назначение защитника в порядке ч.4 ст.50 УПК РФ следователь не предпринял. Прибывший по приглашению (звонку) следователя адвокат Д. не мог не понимать, что его действия, направленные на подписание соглашения с Я. фактически свелись к навязыванию своих услуг, причем с использованием личных связей с работником правоохранительных органов (следователем); альтернативных вариантов заключения договора с иным адвокатом у Я. не имелось; нормы закона о свободе договора были нарушены.

Не доведя до сведения Я. требования действующего уголовно-процессуального законодательства о назначении адвоката применительно к конкретно сложившейся по делу ситуации, а также не доведя до ее сведения положения Порядка оказания субсидируемой юридической помощи в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 УПК РФ в городе Ижевске Удмуртской Республики, адвокат Д. злоупотребил доверием Я. и фактически скрыл от нее юридически значимую для осуществления права на защиту информацию. В результате Я. не только не смогла избрать адвоката самостоятельно, но и не смогла воспользоваться услугами адвоката в порядке названного Положения.

Более того, при изложенных выше обстоятельствах квалификационная комиссия рассматривает сам факт заключения адвокатом Д. с Я. соглашения, как изощренную форму прикрытия фактического участия адвоката в уголовному деле в нарушение установленного Советом АП УР Порядка оказания субсидируемой юридической помощи в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 УПК РФ в городе Ижевске.

В ст. 31 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» к числу полномочий Совета адвокатской палаты субъекта РФ отнесено определение порядка оказания юридической помощи адвокатами по назначению органами дознания, предварительного следствия, прокурора или суда, и контроль за его исполнением.

В соответствии с пп.5 п.3 ст.31 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п.7.3.4. Устава АП УР, утвержден «Порядок оказания субсидируемой юридической помощи в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 УПК РФ в городе Ижевске Удмуртской Республики»

Согласно п.3 названного Порядка, адвокат вправе вступить в дело в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в определенные Графиком дежурства сроки.

Адвокат Д. в соответствии с Графиком дежурства, установленным Советом АП УР, мог вступить в дело только с 11 по 15 декабря 2010 г. Он же вступил в дело 9 декабря 2010 г. Как сказано выше, незаконно навязанное адвокатом Д. соглашение, фактически прикрывало участие адвоката в деле по приглашению следователя. При таких обстоятельствах адвокат Д. нарушил п.6 Порядка, в соответствии с которым адвокат, включенный в Список, может вступать в дело по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 УПК Российской Федерации исключительно в день своего дежурства.

Квалификационная комиссия считает недопустимым выстраивание подобных отношений адвоката с доверителем.

В соответствии с п.22 названного Порядка, нарушение установленных настоящим Порядком правил, в том числе…принятие требования в нарушение настоящего Порядка, оказание доверителю юридической помощи ненадлежащего качества, иные нарушения настоящего Порядка являются основаниями для решения вопроса о возбуждении в отношении адвоката дисциплинарного производства, а также принятия решения об исключении адвоката из Списка.

Кроме того, п. 4.1 договора поручения на оказание юридической помощи от 9 декабря 2010 г предусматривал, что данный договор вступает в силу с момента уплаты доверителем, предусмотренного договором аванса, оплаты всей суммы гонорара, и действует до момента исполнения поручения. Установлено, что адвокат Д. никакого вознаграждения от Я. не получал.

Вступление договора в силу означает наступление момента, с которого договор начинает действовать. В связи невыполнением требований п. 4.1 вышеуказанного договора (соглашения) и исходя из положений п. 1 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», в соответствии с которой адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем, у адвоката Д. не возникло права на оказание юридической помощи Я. по соглашению.

Таким образом, действия адвоката Д. связаны с нарушением требований п. п.4 п.1 ст.7, п.п.5 п.3 ст.31 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п.1 ст.4, ст.5, п.п.6 п.1 ст. 9, п. 3ст. 15, п.6 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката, п.7.3.4. Устава Адвокатской палаты УР, Положения о порядке оказания субсидируемой юридической помощи в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 УПК РФ в городе Ижевске Удмуртской Республики

Действия адвоката Д. не только опорочили честь и достоинство самого адвоката и умалили авторитет адвокатуры, а также нарушили права и законные интересы участника уголовного судопроизводства Я., но и неблагоприятно сказались на деятельности Адвокатской палаты УР по организации оказания квалифицированной юридической помощи по назначению, ущемили права других адвокатов, включенных в Список адвокатов по оказанию субсидируемой юридической помощи в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50 и 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п.2 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»).

В соответствии с п.п.4. п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта РФ, Федеральной палаты адвокатов РФ, принятые в пределах их компетенции.

Согласно пп.6 п.1 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты, принятые в пределах их компетенции.

В соответствии с п.2 ст.19 Кодекса профессиональной этики адвоката, поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также неисполнение решений органов адвокатской палаты, должны стать предметом рассмотрения квалификационной комиссии и Совета.